С ноги открыл дверь в спальню и с силой опустил на кровать. Я попыталась вскочить, но мужчина ловко перехватил мои ноги и вновь уложил на лопатки.
— Скотина! – всхлипнув, в ярости попыталась дотянуться до тумбочки, где в верхнем ящике лежал шокер. – Скотина…
— Ну, нет! Я настроен на разговор.
Холодная сталь коснулась моей вытянутой руки. Испуганно вскрикнув, посмотрела на своё запястье: наручники. Не успела я ничего сказать, как Серёга завёл мои запястья за голову, к резной спинке кровати. Второй щелчок показался мне выстрелом. Дёрнувшись, с болью поняла, что руки теперь прочно прикованы к кровати, а сделана она на совесть.
— На по… — широкая мужская ладонь накрыла моё лицо.
— Тихо! Не кричи. Я не буду делать тебе слишком больно, только объясню. Но если ты будешь вырываться, будет только хуже, — мерзкая ухмылка проняла до дрожи. – Хочу, чтобы ты поняла, на что я иду ради тебя. От чего отказываюсь. И что готов сделать.
Я испуганно замерла, подумав, что попала в руки настоящего психа.
Часто и тяжело дыша, Серёга потянулся к своей ноге. Глухой и тонкий щелчок, шелест и моего лица коснулся нож.
Вот тут мне стало плохо.
— Не дёргайся, иначе поранишься. Будем считать это моим признанием. Я обожаю ножи… — Серёга почти ласково улыбнулся мне и поцеловал в лоб. – Мало кто может это понять.
Я стиснула зубы и зажмурилась.
— Сейчас твоё сердце бьётся так, что тебе стало трудно дышать. Кровь прильёт к лицу и не только. Это может показаться бредом, но возбуждение станет только нарастать. Ты боишься и в то же время… — нож скользнул вниз к моей шее. —…хочешь продолжения. Что же будет дальше? Вот о чём твои мысли.
Треск ткани, холодный воздух порождал целый град мурашек. Руки, плечи. Рубашка медленно превращалась в лохмотья. Каждый раз, когда нож едва задевал мою кожу, я вздрагивала и сдавленно всхлипывала. Мурашки стали такими болезненными, что меня бросило в дрожь.
Он перерезал лямки майки и плавным, но быстрым рывком сделал два разреза. Серёга сжал в кулаке её остатки, скручивая в жгут.
— Я делаю это, чтобы ты не вздумала кричать, — убрав руку, тут же завязал мне рот. – Ну и чтобы ты не ругалась, а то я не сдержусь и всё станет совсем плохо.
Сжав мою грудь, принялся нежно целовать моё лицо, опуская нож всё ниже и ниже, пока кончик лезвия не уткнулся в мой лобок.