Часть города располагалась на
многочисленных близкостоящих друг к другу мостах. Они были над
рекою и вниз спускались канаты. В прошлый раз я заметил, как
торговля там проходила прямо на ходу, товар сбросили на палубу, а
посыльной залез по канату и расплатился, не останавливая судно.
Удобно, но наш корабль вряд ли сможет пройти по этой реке, да и
река в джунглях не чета открытому простору, к которому привык наш
морской волк.
Миновав мостки, мы попали в
красивейший пруд. Река делала здесь два рукава, образуя своего рода
болото, но вода успевала уходить. Даже не знаю, как описать это
место. Запруды с домами на них и водой повсюду. Многочисленные
каналы едва не осушали отходящие рукава. Почти к каждому дому вела
хотя бы небольшая канава проточной воды, а от неё вниз по течению
уходила другая. Здесь была грунтовка, изрытая канавами и усыпанная
мостками через них. Почва мягка и жирная, если так можно выразиться
о местном чернозёме. Круглые высокие дома из брёвен принадлежали
Спраутам. Не удивительно, что почти под каждым таким домом был
полноценный бассейн или хотя бы глубокая лужа. Здесь было цивильно,
но более бедно в сравнении с предыдущим районом.
Последней частью города, куда мне и
надо было, был местный бомжатник. Скопище баров и кабаков, спальных
сараев и харчевен. Самая бедная часть города. Район гноллов.
Хлипкие кривые мостки, соответствующие им дома, ручейки и
повсеместная грязь навивали гнетущее настроение. Странно, до чего
доводит пофигизм местных. Гноллы в этом городе в большинстве своем
занимались работой. Строительство и фермерство. Всё, что не
построено лично гноллами, не обошлось без их участия. Больше
семидесяти процентов местного провианта от гноллов. Если бы я не
знал, что этим псинам с помесью гиены было плевать до условий, в
которых они живут, я бы ещё долго задавался вопросом, как же так
выходит. Жерди и простенькая циновка на полу – всё, что нужно для
сна гноллу. А если он перед этим мертвецки напьётся, то жизнь у
такого индивида удалась.
Свернув в нескольких узких
переплетениях, под неободрительные взгляды местного населения,
нашёл нужную дверь и пинком едва не снёс её. Хлипкая дверь без
всяких опознавательных знаков посреди переулка задрожала, но
выдержала удар. Одна доска на двери исчезла и в неё на половину
высунулась морда гнолла. Рыча, скалясь и гаркая на своём языке,
морда едва не забрызгала меня слюной. Выдернув из ножен меч,
вставил его в появившуюся пустоту на двери. Морда исчезла,
увернувшись от тычка. Дверь скрипнула и отварилась.