— Ты сгниёшь бесшкурый! Я лично сделаю из тебя плащ и буду
ходить в нём по Толю! Вернись трус!
Спешно отплывая, я жалел об утерянных вещах больше, чем о
погибших. Банды мне было не жалко. Я уже предупреждал Иликана, что
однажды, он плохо кончит. Так и оказалось, он сгорел от своей же
смеси. Драд мог бы стать хорошей его заменой, но сдох от лап
единственного зверолюда. Граст. Он дал мне понять, что неплохо бы
иметь в своей банде хотя бы одного военного. Хотя бы бывшего.
Крайпрус навсегда останется для меня кровавым, ведь даже я с
десяток раз чуть было не погиб здесь.
* * *
Я не спускался в трюм к раненому пленнику только потому, что был
готов убить его в любой момент. Нужно было остыть. И когда мои
бессонные глаза заметили на водной поверхности первые лучи солнца,
я направился в трюм. Пленник был раздет, множество раз бит и
привязан цепями к круглой балке, служившей в корабле опорой. Руки
пленнику завели назад и сковали цепями. Ноги стянули друг с другом,
ещё один оборот пустили для шеи, чтобы пленник мог только дышать и
говорить, а любая попытка дёрнуться придушит его. Кто-то потом ещё
и торс пленника обтянул вокруг колонны, на всякий случай. И это
правильно. Неизвестно чего можно ожидать от такого
одиннадцатиуровневки, который убил восемь тридцатиуровневок и
серьёзно ранил ещё одного.
Скрипнув ступенью, встал на пол. В полумраке нашёл свечу в чашке
и разжёг её. Пленник щурился, но смотрел на меня. Он видел меня ещё
до того, как в трюме появился свет. Значит, этот блохастый ещё и
ночным зрением обладает. Подойдя ближе, поглядел в залитые кровью
глаза. Это не взгляд разумного. Это, скорее, комок оголодавшей
мести. Спусти его сейчас с цепей – будет рвать всех подряд, даже
если это придётся делать зубами.
Поставил свечу на принесённый Брахимом стул. Он первый раз поил
и кормил пленника. Потянув за цепочку на шее, достал амулет.
Повернул его, чтобы на тыльной стороне появилась игла. Ткнул ею
пленника. Минус одна единица здоровья и маны. Не смертельно, но
должно быть неприятно. Каштак стянул мышцы к носу, оскалился.
Вмазав кулаком в оскаленную пасть, сбил с него спесь. Убрав амулет
на место, спросил:
— Как тебя зовут?
Пленник молча смотрел на меня, продолжая скалиться.
— Хорошо, — вздохнул я.
Вытащил из сумки свёрток с восемью ножами.