После этой беседы я долго думал —
что ещё надо было успеть спросить? Про других Спящих? Про Ингу? Про
стройку? Про судьбу Тимьянии? Про то, как правильно вести Игру,
если таковая начнётся? Про то, кто нам ещё угрожает? Вопросов было
слишком много, и я мигом ощутил себя молодым лаборантом, которому
доверили в одиночку управлять гигантской атомной станцией. Ощущения
были, надо сказать, захватывающие, но диалог с остальными коллегами
ещё не был закончен.
— Что это у тебя? — заинтересовалась
Теодора.
— Не важно, — я спрятал
высокотехнологичную частицу прошлого в карман. — Ну, так что? Ты
решила? Так и будем противиться воле Первых?
— Соглашаться работать на равных с
ними? С «Гастролёрами»? — она пренебрежительно взглянула на
Ивиту.
— Не с ними, а со мной. Я-то ни в
чём таком не замешан — так, нашкодил пару раз по неумению. Либо
дело не в этом, так? Дело именно в обиде на поколение своих
родителей?
Похоже, я попал в точку.
— Первые бросили нас, Станислав, —
Теодора отвернулась и начала медленно прогуливаться вокруг места,
где ещё десять минут назад лежал Богдан. — И мои родители, и
родители Халиба просто ушли из своих Дворцов. Причём сделали они
это одними из первых. Не было ни нормальной передачи всех проектов,
ничего! Чей, ты думаешь, был Южный, Ледяной Дворец? Он был нашим!
Наш с Халибом. Думаешь, мы хотели этого? Это мы заключили Ледяной
Дворец в пузырь, когда поняли, что на планете не хватает Сеяных,
чтобы его обслуживать...
Я кивнул и перебил её.
— Я рад, что ты поделилась этими
грустными воспоминаниями о причинах распада вашего брака, но
повторяю вопрос — ты снимешь геометки?
— Ты смеешь меня перебивать?! До
свидания.
Она махнула подолом платья и исчезла
в портале. Халиб грустно посмотрел ей вслед и буркнул с очень
знакомой интонацией:
— Женщины... Ох, прости, Ивита.
Забываюсь.
— Ничего, — усмехнулась «бабушка». —
Любишь её, получается, до сих пор?
— Люблю, — спокойно, даже как-то
бесчувственно ответил он и повернулся ко мне. — Большинству Сеяных
в принципе свойственно постоянство в отношениях, и склонность к
полигамии — это уже вторичный, приобретённый признак характера. От
безысходности, знаешь ли. Станислав, мне очень жаль, что так
вышло.
— Мне тоже жаль. Благо, теперь я
свободен от наших с тобой обязательств.
— Теперь у нас обязательства другого
толка. Обязательства не сотрудников, а партнёров, соседей. Равных,
— он многозначительно поклонился. — Теперь нам нужно будет
собираться на совет трёх Дворцов — признаться, мне нравится эта
идея. Я ждал этого давно. Последний раз это было...