Я никогда не считал Кастера слабым противником, но даже так он в
который раз сумел меня удивить — я не заметил даже малейшего
движения. И тошнота. С каждым избиением она мучает меня все чаще и
сильнее. Глаза темнеют — классика, в бессознательном положении я
времени провожу чуть ли не больше, чем в ему противоположном. Да,
Гром умеет выбивать дух из соперников. Скотина. На больший гнев
меня уже не хватает, не сейчас — лишь сон...
***
Я сижу в своей клетке. Удивительный, скажу, день — меня за
сегодня ни разу не избили! И вчера тоже! Поразительно. Я бы
похлопал, но уж простите, лапки. Другое счастье — кормят меня
неплохо. Я вгрызаюсь в кусок конины, представляя на ее месте одного
небезызвестного бандита. Разбойники со вчерашнего дня вообще на
удивление расторопны: то ли куда-то спешат, то ли от чего-то бегут.
Полагаю, второе. Вчера утром отряд разведчиков вернулся в весьма
помятом состоянии. Что произошло я так и не понял, так как моя
клетка стояла на противоположном конце временного лагеря. После же
никто на тему произошедшего не болтал, да и я знаю местный язык все
еще не на том уровне, чтобы понимать абсолютно любой текст.
Хотя простейшая повседневщина мне трудностей уже не приносит,
что не может не радовать. Кстати, та самая лошадка, чья часть в
данный момент как раз ощущает всю остроту моих хищных клыков, тоже
прискакала с отрядом разведчиков. На ее горе прискакала не легким
галопом, скорее с трудом доковыляла. Насколько я понял из
разговоров, скотинка получила ранение, от кого, какого типа и куда
— не знаю, никто случайно не обмолвился, а мне спрашивать как-то не
сподручно. Но итог этой пьесы мне известен: во избежание торможения
всего сборища, копытное было решено умертвить.
Факт того, что это мясо оказалось именно в моем меню, может
говорить о том, что в зверушку могли быть занесены какие-либо яды
или бактерии, и бандиты, зная то доподлинно, или просто решив не
испытывать судьбу, отдали проблемное животное мне на съедение. С
другой стороны, говорить о данной версии с полной уверенностью я не
могу, поскольку до сих мне было предоставлено все несколько кусков
конины, и я не знаю запасены ли они для меня еще и сколько. Мне
даже не известно то, перепала ли лошадь хоть в каком-то проценте
остальным бандитам, так как кухню всегда располагают далеко от
меня, а в разбойничьи тарелки я не заглядываю — делать мне нечего.
С запахом тоже все сложно, поскольку едят они обычно супы, которые
разобрать на ингредиенты я, как минимум пока что, не в силах. Да и
к кормежке претензий никогда не имел. Короче, грустно, но вкусно.
Лошадке вечная память — мне полный живот.