Мишка открывает глаза. Время медитации закончилось. Он пускает
на меня испепеляющий взор. На лапах странное тусклое свечение
синего цвета: не знаю того, что это, но ничего хорошего ждать не
следует. Недоброжелатель бросается в бой. Скорость примерно та же,
может даже чуть меньше, сказываются ранения.
Тридцать метров. Нужно ждать...
Двадцать пять. Ждать...
Двадцать. Ждать...
Пятнадцать. Еще немного...
Природный «бульдозер» приближается на расстояние почти в десять
метров. Еще немного...
...И-и-и....
Я готовлюсь в очередной раз уйти с линии атаки, но тут
расстояние резко сокращается. Тусклое свечение на лапах медведя
неожиданно превращается в яркое пламя. Среагировать я не успеваю.
Вот-вот он был там, в метрах восьми-девяти, а меньше, чем через
секунду увесистая когтистая лапа отправляет меня в полет. Даже
укусить я его на прощание не успел. И в очередной раз мое бедное
тело падаем оземь.
Со странным хрипом, будто выдавленный из тюбика клей, из моего
рта вылетает прозрачно-зеленая дымка.
Стошнило?
Без разницы, обстоятельства к лишним размышлениям не
располагают. Болит только голова — остального не чувствую в
принципе. Встать уже не могу. Дела совсем плохи, одна отрада —
косолапый тоже очень плох: стоит-шатается посреди поля и мертвым
взглядом глазеет на какое-то деревцо. Видно, еще чуть-чуть и
упадет. Хотя....
Мне-то до того какое теперь дело?
Я не «вот-вот» — я уже упал! А небо, кстати, красивое: Солнце
светит, птички летают, облачка плывут — я бы сказал, что сегодня
хороший день, чтобы умереть. Сказал бы, но....
Но черти дери тебя, мохнатая образина, если я так просто
сдамся!
Скажи, судьба, вот какого хрена?
Мне, считай, и суток нету — совсем ребенок еще, невинный и
полный надежд и мечтаний, и мухи за свою жизнь не обидевший, а ты
сразу в могилу загоняешь! Нет, подруга, так не пойдет. Тебе, может,
до справедливости дела никакого и нет, но я же не ты: я личность!
Индивидуальность, так сказать. У меня есть свое мнение на этот
счет, и оно такого, что я должен жить! И... И...
Черт, я то надеялся ободряющая речь хоть немного поможет: ан
нет, не вышло. Я как лежал мертвым грузом, так и лежу: удивительно,
но ни дна кость на почве душевного подъема не затянулась. Ожидаемо,
конечно, но все равно обидно. Зато кого изменения коснулись, так
это моего заклятого дружка: он наконец-то вышел из своего странного
полусна и, все еще хорошенько покачиваясь, движется ко мне.