«В Белой
Вершине»
Система не имела обширных данных
по географии, но, в отличие от Носителя, она вслушивалась в
происходящее вокруг, и потому знала где они находятся. Белая
Вершина — достаточно крупный город для Первой Длани. Один из тех
немногих, который имеет право пропускать путников во Вторые Длани,
и контролирует Врата с этой стороны. В своих правах Белая Вершина,
конечно, все равно сильно ограничена принимающими сторонами, но
само право участвовать в подобном процессе является признаком
относительно большой статусности и значимости. Хотя с городами
более старших Дланей она, конечно, все равно сравниться не сможет,
но зато в своем контингенте обладает заметным
авторитетом.
«А Белая Вершина — это
что?»
Впрочем, объяснять все это
Носителю Система не собиралась. Пусть либо лучше вслушивается, либо
вопросы задает такие, чтобы требуемые ответы на них были менее
энергозатратные. Системе, в отличие от некоторых, некогда нежится в
шелковых спальнях и ходить по экскурсиям, она важным делом,
вообще-то, занята: шифровка индивидуального энергоследа Создателя
для предотвращения раскрытия не может ждать и не терпит
попустительского отношения.
***
Оставив ящера в спальне, Сид
отправился к дочери. Она должна была ожидать в своей первой
спальне, но... Маленькая тень вылетела из-за угла и вцепилась в
ноги, крепко обхватив их обеими руками:
— Я соскучилась, — девочка
пыталась сдерживать слезы, но получалось у нее этого
плохо.
Сид погладил волосы Алисии.
Конечно, она не застала его врасплох. Он загодя услышал топот
маленьких ножек, но это не значит, что он не был взволнован
встречей после долгой разлуки. Уходя из Белой Вершины, он не знал —
вернётся или нет. Наконец вернувшись, Сентурия уже понимал, что
совместных для них с дочерью дней осталось совсем немного.
Необходимость оставить это маленькое существо в мире без
собственной поддержки и присмотра сжимала сердце. Это разлука
сильно ударит по ней, но у Сида есть долг. И, прежде чем исполнить
его, он должен обеспечить своему единственному источнику настоящего
счастья безопасность. Настолько, несколько это вообще возможно в
условиях их жёсткого мира:
— Я тоже, — Сид сказал это тихо,
с нежностью. Лишь Алисия удостаивалась от него подобного тона. В
иных же случаях голос Сентурии был громок и тверд. Громче львиного
рыка и твёрже камня.