– Я сам виноват, – еле заметно улыбнулся Аркадий, – застрял в пробке, надо было раньше выезжать… Не получилось, поскольку оформлял на себя Колины дела и… Словом, сами понимаете.
Александр Борисович молча кивнул:
– Ничего страшного… Но, как это, должно быть, вам ясно, представить и определить следственную ситуацию без вашего участия мы целиком и полностью не в состоянии.
Лайнер поспешно положил на стул, так и не присев на него, прозрачную синюю папку-уголок, которую принес прямо в руках. Взгляды всех присутствующих были прикованы к нему, но Лайнера это, как отметил Гнедич, не смущало – в отличие от него самого: когда в начале совещания именно ему пришлось излагать обстоятельства убийства Познеева и рассказывать о первых результатах опроса немногих свидетелей, Олег, к собственному неудовольствию, едва ли не заикался, поскольку находиться в центре внимания не любил… Аркадий, между тем, легко преодолев неловкость, возникшую из-за своего опоздания, уже говорил, повернувшись к присутствующим, вполне спокойно и вдумчиво:
– Я успел более-менее проанализировать все, что знал от Николая о последних его делах, и, думаю, не ошибусь, сказав, что причина убийства кроется именно здесь… Личных врагов у Коли точно не было, а вот по профессиональной линии…
– Вы не могли бы, – мягко прервал его Турецкий, – немного рассказать о Познееве как о человеке? Насколько знаю, вас связывала довольно близкая дружба…
– Да, конечно… – Лайнер вздохнул, и поправил очки. – Коля был удивительно честным парнем и принципиальным до жесткости. И в личной жизни, и, тем более, как следователь… Наверное, это главное, что можно о нем сказать… Что касается работы, его принципиальность была иногда просто прямолинейной, понимаете?..
– Не совсем, – подал голос Вячеслав Иванович Грязнов. – По-моему, принципиальность всегда прямолинейна, а иначе это уже не принципиальность, а конформизм.
– Возможно, я не совсем точно выразился. – Аркадий несколько смущенно покосился на Грязнова. – Просто в жизни иногда приходится идти на какие-то мелкие уступки, чтобы… чтобы в конечном счете добиться главной цели, верно? Ну а Коля даже мелким уступкам предпочитал конфликты, порой крупные, в том числе с начальством… О подозреваемых по его делам я вообще не говорю…
– Ясно, – прервал начавшуюся дискуссию Александр Борисович. – Давайте в таком случае попробуем перейти к конкретным вещам. Вы, как я понял, из всех дел Познеева, которые находились у него в работе, выделили какое-то одно, из-за которого и могла произойти с вашей точки зрения, трагедия?