– В первый раз вижу… А даже если бы и знал, ничего бы не сказал.
– Это почему, позвольте спросить? – подала голос Ирина.
– Военная тайна, – объяснил Плетнев.
Меркулов наконец не стерпел:
– Хватит паясничать, Плетнев! Давай поговорим о…
Ирина перебила его:
– Извините, Антон… Я, наверное, неправильно представилась. Меня зовут Ирина Турецкая, я жена Александра Борисовича Турецкого. Сейчас он находится в реанимации…
– Сочувствую, – равнодушно обронил Плетнев.
– Дело даже не в этом, – продолжала Ирина. – То есть, конечно, и в этом, но… Понимаете, кто-то хотел взорвать детский дом. Этого чудом удалось избежать. Саша чуть не погиб. Погибли другие хорошие люди. Но кто даст гарантию, что подобное не повторится?
– Эту фигурку нашли на месте взрыва, – вставил Меркулов. – И это наша единственная зацепка. – И тут же замолчал, потому что Ирина сделала ему знак.
– Да, вы не видите сына, – продолжала она. – Но вы знаете, что он жив, Антон! Это ведь уже немало, верно? Но как вы можете позволить, чтобы детям угрожала смертельная опасность?! А вдруг в следующем детском доме, который они захотят взорвать, будет ваш сын?
«Грубовато работает, – подумал Меркулов, – но кто знает, может, она действительно лучше меня расставляет акценты».
Плетнев молча смотрел на Ирину.
Меркулов на всякий случай добавил:
– С сыном-то мы тебе поможем в любом случае…
Плетнев перевел взгляд на Меркулова:
– Только не надо меня ребенком шантажировать.
– Я же сказал – в любом случае, вне зависимости от твоего решения.
Плетнев ухмыльнулся:
– Да все я понимаю! Все же ясно как день… Меня опять вербуют. Только более изощренно, чем прежде. Я сделаю вам дело, а потом вы скажете, как все остальные: «Извини, Антон, это не в нашей власти, Вася твой теперь принадлежит государству и вообще, ты – псих, Антон». Так будет, да? Впрочем, ничего вы не скажете… Я просто до ваших кабинетов не дойду… Благодарю за угощение… Проваливайте.
Ирина и Меркулов одновременно вздохнули. Это было полное и безоговорочное поражение. Меркулов другого и не ждал с самого начала, он считал, что затея Турецкого обречена. Он вышел молча, а Ирина задержалась на пороге:
– Спасибо, Антон, всего вам доброго. Извините, что потревожили. Берегите себя, хотя бы ради сына…
Через минуту они молча садились в машину. Меркулов не выдержал: