- Я не хочу, чтобы ты так думал. Выкинь это из головы, прекрати вести себя как подросток, тебе девятнадцать через неделю, я хочу, чтобы ты стал взрослым, хочу, чтобы вы оба стали..
Папа посмотрел на нас и замялся, тем временем волнение внутри меня усиливалось и, я боялась просто взорваться, как воздушный шар, наполненный водой.
- Я хочу положиться на вас, я хочу, чтобы вы могли положиться друг на друга, чтобы могли нести ответственность за себя и за другого.
- Что за воодушевляющие речи, отец? Я подтяну математику, обещаю. Это все?
Повисло недолгое молчание, папа нервно перебирал пальцами в руках, затем присел в кресло напротив.
- Вы должны стать взрослыми..
- Мы это слышали, и я все понял, если это специально для уро..
- Маркус! Дети.. Сын, я знаю, как ты относишься к Анне и мне тяжело..
- Не знаешь.
- Ты даже не хочешь слушать, но тебе придется. Я не был ни в какой командировке эти два дня.. Мне нужно было пройти очередное обследование..
- Обследование? – переспросила я, а Маркус молчал и смотрел в упор на отца.
- У меня опухоль.. Я не хотел говорить вам раньше, думал все решится.. И не будет необходимости ничего говорить.
Я вновь взглянула на Маркуса, его застывшее в безумии лицо, навевало ужас, он не шевелился, также, как и я, ничего не говорил. У меня все кружилось перед глазами и постепенно лицо брата и папы начало расплываться, я сжала дрожащие руки меж колен, затем почувствовала, как из моих глаз хлынули слезы. В этот момент Маркус поймал мой взгляд и, что-то дернулось на его лице. Он застыл, а потом вдруг ожил.
- Почему ты говоришь нам об этом сейчас? – от его голоса веяло холодом, но я знала, что это страх.
- Седалищный нерв.. неоперабельный, последняя стадия.
- Химиотерапия? – я почти не могла говорить, как и поверить в то, что услышала.
Да, папа похудел за последний год, но он во всем ссылался на работу, усталость, недосып, все что угодно, но не на рак.
- Она не принесет много толку, только страдания и вам обоим в том числе, я не хочу быть обузой, хочу прожить столько, сколько мне отведено.
- Пап! Неужели ничего нельзя больше сделать?
- Будь взрослой, Анна, и живи, это единственное, что я у тебя прошу.
Маркус молча встал и прошелся вдоль гостиной, прикусив косточку указательного пальца, я ринулась за ним.
- И ты ничего не скажешь?!