Что-то я расписалась. Тяну время? Пожалуй... Все! Прощайте! Желаю вам лучшей участи! Очнитесь, Антонина!»
Я посчитала бы, что письмо пришло в мой ящик по ошибке, если бы не имя. Конечно, можно предположить, что письмо было написано другой Антонине, но вы поищите-ка другую Антонину моложе шестидесяти лет. Нынче это имя не в почете. Меня назвали в честь прабабушки, замечательной красавицы, в надежде на то, что из меня со временем вырастет нечто подобное. Не развилось. Прабабушка сама по себе, я – сама по себе. Ничем на нее не похожа. Она – волоокая брюнетка с запредельным взглядом и небрежными прядками, выбивающимися из волнистой прически в стиле звезды немого кино Веры Холодной. Я приземленная шатенка с геометрической стрижкой и замороженным взглядом.
Итак: Антонина – это все-таки я. Он – это Феликс, потому что другого «его» у меня не было уже около года. У меня нет привычки нырять из постели в постель. С того времени, когда я окончательно сказала Мастоцкому «нет», прошло... да-да... около года: одиннадцать месяцев. Вот так! Да! Мой начальник периодически приударяет за мной. Мы с ним со студенческих времен сто раз сходились, расходились... В последний раз разошлись, поскольку мне не нравилось, что Кирилл не хотел афишировать наши отношения в отделе, обращался ко мне исключительно на «вы» и постоянно требовал не противопоставлять себя коллективу. Он даже пытался выставлять мне условия: если я... то он... В конце концов я послала его подальше. На что мне такой муж, который станет вечно извиняться за меня перед коллективом? Да и вообще: замуж, как я уже говорила, меня никогда не тянуло.
Я довольно долго раздумывала над всем этим из тех соображений, чтобы подольше не возвращаться мыслями к электронному письму. Но Мастоцкий был настолько обыкновенным среднестатистическим мужчиной, что долго думать о нем не получалось. Волей-неволей пришлось перевести взгляд на монитор, на котором так и висело это письмо.
Можно, конечно, распечатать его, сунуть под нос Феликсу и спросить: «Что ты на это скажешь?» Я на его месте не сказала бы ничего, а вдобавок покрутила бы пальцем у виска. Еще бы! Где доказательства того, что речь идет именно о нем? А может, о Мастоцком? Нет! Я ведь знаю, что не о нем! Кирилл если уж и станет водить кого-нибудь за собой за ручку, то точно не смерть. В крайнем случае мою бывшую подругу Маринку. И задворками, чтобы женщины вверенного ему отдела не увидели, а то мало ли что. Маринка каждый раз прыгает к Кирке на шею, когда я для нее эту шею освобождаю. Впрочем, Мастоцкого я освободила навсегда.