- Элина очень даже симпатичная, - счёл нужным успокоить я. – В постели так просто огонь.
- Да иди ты… в колхоз.
Утром в колхоз я и поехал. Варя, моя личная помощница приехала уже к шести – помогала со сборами. Огромный багажник джипа первый раз в жизни забили до упора, раньше я здесь только рюкзак возил, с которым в спортзал ходил да запасное колесо, которое не пригодилось ни разу. И поехал. Ехал и думал, что творю? Дорога была так себе, надо распорядиться, чтобы новый асфальт положили, а то до райцентра ещё нормально, а потом сплошные заплатки. Наконец показалась длинная, местами ржавая железка, советский постмодернизм с пшеничными колосьями метрового размера, на нем название колхоза, моего колхоза, мать вашу.
- Добро пожаловать, - сказал я сам себе и свернул.
В одну сторону тянулось поле, бесконечное, зелёное – кукуруза. Не буду врать, что в аграрном я почерпнул много, но кукурузу от картошки отличу. В другую сторону редкий берёзовый лесок. За полем поблескивает река. Ближе к селу поле сузилось, а затем и вовсе закончилось, уткнувшись в реку. Берег здесь покатый, я решил подъехать, оглядеться. Все же, пора знакомиться уже с новыми владениями. А заодно и с местными жителями – у самой кукурузы уазик стоял с распахнутой дверью. Сказано, сделано – я подъехал и остановился. Потом уже понял, что дело неладно. Во-первых, кукурузу жрали коровы. Во-вторых в поле кто-то рыдал.
- Не смей есть мою кукурузу!
Голос женский. Определённо, знакомый. Мне даже смешно, как-то невозможно, неужели Любка и правда станет первым же увиденным мной здесь человеком? Иду, кукурузные стебли от лица отвожу и думаю – есть ещё время. Садись, езжай обратно в город. Папа слова не скажет, даже обрадуется. А колхоз… ну, пусть будет. Не пропали же без меня за столько лет, не пропадут и дальше. Но дальше иду. Любка вывалилась из кукурузы так внезапно, что я подготовиться не успел.
- Привет, - сказал я.
А что ещё сказать? Принимай меня, я явился портить твою жизнь? И обшариваю её взглядом – ни хрена не потолстела, похудела даже. Волосы совсем отросли, в косу заплетены, и рыжие-рыжие. Наверное, от солнца выгорели. В глазах – охренение. Ну, это я понимаю, я тоже бы охренел. И жду, что же скажет? Сказала она нечто неожиданное.
- Боря! – крикнула она и побежала. Потом остановилась, на меня посмотрела и объяснила. – Борьку выпустили, племенной бык, я тебе советую бежать быстро-быстро!