– И каков же был ответ? – спросил оперативный сотрудник ЦРУ.
– Мы его так и не нашли. Никаких других объяснений нам придумать не удалось, поэтому в конце концов мы были вынуждены принять сообщение ТАСС.
– Ну а теперь?
– Теперь в уравнении появилась новая переменная. Эта старуха на смертном одре возложила вину в смерти, в убийстве своего мужа на некую организацию под названием «Матарезе», которая, по ее собственным словам, является «высшим злом». Камерон, в этом для тебя нет ничего знакомого?
– Абсолютно ничего. Разве что рисунок один и тот же: полное отсутствие улик.
– Хорошо. Именно это я и хотел услышать. А теперь снова возвращаемся к Рене-Пьеру Мушистину, французскому финансисту, который был расстрелян на собственной яхте.
– Вместе с четырьмя видными адвокатами из четырех разных стран, – вмешался Прайс. – Ни отпечатков пальцев, из чего можно сделать вывод, что нападавшие были в резиновых перчатках, ни стреляных гильз, которые можно было бы проследить, потому что было использовано самое распространенное оружие, и ни одного свидетеля, потому что на время совещания весь экипаж яхты был отправлен на берег.
– Ни свидетелей, ни улик – неразрешимая загадка.
– Совершенно верно.
– Извини, тут ты ошибаешься.
– Вы подготовили для меня еще один сюрприз, Фрэнк?
– И в высшей степени приятный, – ответил заместитель директора. – Один человек, почти тридцать лет бывший личным слугой Мушистина и его близким другом, сумел связаться с нашим послом в Мадриде. Тот согласился с ним встретиться, и этот человек, некий Антуан Лавалль, сообщил ему в обстановке строжайшей секретности определенные сведения, которые нужно было срочно переправить руководству крупнейшего разведывательного ведомства в Вашингтон. К счастью, эта информация, минуя Сенат, попала напрямую к нам.
– Хотелось бы на это надеяться, – заметил Камерон.
– У нас, в Вашингтоне, надежда является чем-то неуловимым, – сказал Шилдс. – Но, благодаря мощным компьютерам, проверившим все перекрестные ссылки, нам снова повезло. И опять всплыло название «Матарезе». Смертельно раненный Мушистин перед смертью сказал Лаваллю, что «Матарезе вернулись». По словам Лавалля, его господин был в этом уверен, потому что этой организации или этим людям было известно о совещании на борту яхты, и они должны были во что бы то ни стало его не допустить.