Милютин вкратце отчитался о
готовности к операции, на том встречу и завершили. А когда мы с
Иваном Ивановичем и Родионом Степановичем собрались уходить, кесарь
неожиданно сказал:
— Роман, задержись! Я хочу
поговорить с тобой наедине.
— Я буду ждать тебя в приёмной!
— бросил мне Милютин, и они с Глебовым вышли.
Когда мы с кесарем остались
вдвоём, Александр Петрович посмотрел на меня так, будто хотел
что-то сказать, но ещё не решил, стоит ли это делать. Некоторое
время он молча меня разглядывал, а затем спросил:
— Боишься?
— Вас? — уточнил я.
Кесарь рассмеялся.
— То, что ты меня не боишься, я
чувствую. Я про спецоперацию спрашиваю.
— Боюсь, — признался я. — Но не
думаю, что с этим будут проблемы.
— А это хорошо, что боишься, —
сказал кесарь. — Кто не боится, тот первым погибает. Потому что
расслабляется. А кто боится, тот отовсюду подвоха ждёт и, как
правило, живым возвращается. Так что не бойся бояться.
— Я Вас понял. Буду бояться, —
ответил я, тут же осознал, как это нелепо прозвучало, и не
удержался, чтобы не улыбнуться.
Александр Петрович усмехнулся,
а затем неожиданно спросил:
— А как ты относишься к тому,
что я посадил в тюрьму твоего деда?
Тут я растерялся — такого
вопроса я никак не ожидал и не был готов быстро на него
ответить.
— Ты ведь понимаешь, что мы
знаем о тебе всё? — задал очередной вопрос Александр
Петрович.
— Было бы странно, если бы не
знали, — ответил я.
— Так что скажешь по поводу
деда?
— Мой дед —
чудовище.
— Тут и спорить не стану. Но он
твой дед!
— Он выгнал меня из дома, а
потом я несколько раз чуть не погиб из-за него.
— Тогда ты должен быть рад
тому, какой приговор ему вынесли.
— Нет, — сказал я. — Дед
получил по заслугам, и мне его совсем не жаль, но радоваться тут
нечему. Дед совершил много ошибок, но я бы хотел, чтобы он их
осознал, а не умер, веря в то, что всё делал правильно.
— Думаешь, он на это способен,
осознать?
— Не знаю. Меня больше волнует,
как это всё теперь отразится на моей семье. Я очень люблю брата и
сестру и не хочу, чтобы у них были проблемы.
— На семье не отразится. Это я
тебе обещаю, — сказал кесарь.
— Вы здесь ни при чём. У нашего
рода достаточно врагов. Без деда отцу будет тяжело с ними
справляться. Но тут никто не виноват, кроме деда.
— Как-то ты слишком
по-взрослому рассуждаешь для шестнадцатилетнего парня, — заметил
кесарь.