Как на это реагировать, я не
знал, поэтому промолчал. Кесарь ещё раз пожелал мне удачи в
предстоящей спецоперации, я его поблагодарил и вышел в приёмную. А
через пять минут мы с Иваном Ивановичем уже садились в
машину.
Николай Константинович
Седов-Белозерский сидел в кабинете и ждал адвоката своего отца,
который должен был приехать с новостями по апелляции старого князя.
Клим Георгиевич Дроздов должен был приехать из столицы ещё неделю
назад, но дела никак его не отпускали. А Николай Константинович,
проходивший свидетелем по делу «Русского эльфийского ордена»
предпочитал лишний раз Петербург не покидать. Обсуждать что-либо по
телефону было опасно, поэтому уже около десяти дней князь не имел
никакой информации об отце, кроме сообщений, что Константин
Романович жив и находится в следственном изоляторе в ожидании
апелляции.
Когда адвокат постучал в дверь,
открыл её и вошёл, Николай Константинович от волнения даже
встал.
— Здравствовать желаю, Ваше
Сиятельство! — радостно заявил адвокат.
— Добрый день, Клим Георгиевич,
— ответил князь. — Ну не томите, рассказывайте, что там?
— Пока всё идёт по плану, Ваше
сиятельство, — ответил Дроздов. — Документы все подготовили, на
днях будем подавать апелляцию. Но есть ещё хорошая новость! После
выборов императора намечается большая амнистия. Это информация из
очень надёжного источника. Если уж нам не удастся помешать Романову
стать императором, то хотя бы используем его победу на выборах,
чтобы вытащить Вашего отца из тюрьмы. Константин Романович
планирует сразу же после выборов, кого бы на них выбрали, подать
личное прошение императору о помиловании.
— Это действительно хорошая
новость, Клим Георгиевич, — сказал князь. — Если честно, я боялся,
что папа не пойдёт ни на какие компромиссы и уж Романову прошение о
помиловании точно не станет подавать.
— Ваш отец всегда говорил и
говорит, что задача номер один — не допустить победы Романова. Но
если уж кесарь станет императором, то нужно будет создавать ему
достойную оппозицию, а не прозябать в тюрьме. Ради этого ваш отец
готов даже подать прошение о помиловании. Спасти жизнь ему и
остальным руководителям ордена — значит продолжить
борьбу!
— Как же мне приятно слышать
Ваши слова, Клим Георгиевич. Я так рад, что папа решил проявить
гибкость, и у нас появился шанс спасти ему жизнь.