После знакомства Андрей Николаевич
рассказал нам о планах, предстоящем учебном процессе, а новеньким
немного об академии, и пара закончилась. Мы отправились на историю
магии, попрощавшись с куратором до практики, которая стояла в
расписании двумя последними парами.
История магии и следующая за ней
артефакторика пролетели быстро, мы ушли на большую перемену,
перекусили в столовой и отправились на практические занятия на одну
из малых арен. Там мы быстро переоделись и принялись ждать
преподавателя.
Как обычно, на практике, помимо
Коржова, присутствовал Игнатьев. Ярослав Васильевич рассказал
новеньким, как будут проходить практические занятия и предложил
провести пару показательных поединков. Андрей Николаевич неожиданно
предложил начать с новичков.
— Я сегодня хочу вас научить одному
из важнейших правил! — заявил куратор группе. — Но для начала
давайте проведём первый спарринг. Кто из новеньких хочет выйти на
арену? Поднимите руки!
Несколько новичков, в том числе и
Родион, подняли руки.
— Отлично! — сказал куратор. — Я рад,
что так много желающих. Троекуров, выходи на арену!
Племянник губернатора вышел на арену
и демонстративно похрустел пальцами, которые ему быстро и
качественно восстановили лекари академии.
— Родион, выбери себе партнёра для
спарринга, — сказал Коржов. — Ты можешь выбирать не только из
новичков.
— Он! — заявил Троекуров и указал
пальцем на меня.
Кто бы сомневался в таком выборе.
Парнишка был глуп и продолжал это доказывать. И похоже, Андрей
Николаевич, обидевшись на нелепую угрозу увольнения, решил
преподать избалованному дворянскому сынку хороший урок. Надо было
не разочаровать куратора и подыграть.
— Андреев! — сказал Андрей
Николаевич. — Выйди на арену!
Я быстро выполнил указание и через
несколько секунд уже стоял на арене. Штатный лекарь, всегда
присутствующий на практических занятиях, приготовился работать.
Коржов расставил нас с Троекуровым на арене и дал отмашку начала
поединка.
Племянник губернатора сразу же встал
в стойку, и я почувствовал исходящую от него ко мне ненависть.
Впрочем, она была не такой уж и сильной. Презрения ко мне было
больше. Видимо, парнишку дома готовили к академии — он тут же стал
ставить себе защиту в виде песочного вихря. Но вряд ли его
подготовка могла сравниться с тем, как меня муштровал Гурьев.