Это правдивая история. Она вошла, открыв дверь ключом, и окликнула:
– Мам? Это я, Фана. – И мать из кухни их большой квартиры крикнула ей:
– Я здесь! – И они обнялись, встретившись в кухонном дверном проеме.
– Идем же, пошли скорей!
– Но куда?
– Сегодня же четверг, мама!
– Ах да, – сказала Брюна Фабр, отступая к плите и совершая неясные жесты, словно защищающие эти кастрюли, посудные полотенца и половники.
– Ты же сама сказала!
– Но сейчас уже почти четыре…
– Мы вполне успеем вернуться к половине седьмого.
– Мне еще столько нужно прочитать – все эти тесты для продвинутых…
– Ты должна пойти, мама! Должна. Ты сама увидишь!
Только каменное сердце способно сопротивляться этим сияющим глазам, этим уговорам, этому уверенному тону…
– Идем же! – снова сказала дочь, и мать, ворча, пошла за ней.
– Только ради тебя, – сказала она уже на лестнице.
А в автобусе еще раз повторила:
– Только ради тебя. Мне это не нужно.
– Почему ты так говоришь?
Брюна ответила ей не сразу; она смотрела в окно автобуса на серый город, обступавший их со всех сторон, на мертвое ноябрьское небо, мелькавшее меж крыш.
– Ну, видишь ли, – начала она, – до того, как убили Кази, моего брата Казимира, я, наверное, могла считать, что настало мое время. Но я тогда была слишком молода. И слишком глупа. А потом они убили Кази…
– По ошибке.
– Нет, не по ошибке. Они охотились на человека, который переводил людей через границу, и упустили его. Так что им осталось только…
– Только арестовать первого попавшегося и сообщить в Центральное управление.
Брюна кивнула.
– Ему тогда было примерно столько лет, сколько тебе сейчас, – сказала она. Автобус остановился, и на этой остановке село сразу очень много народу, люди толпились в проходе. – И с тех пор, вот уже двадцать семь лет, всегда все слишком поздно. Для меня. Сперва я была слишком глупа, а потом стало слишком поздно. Теперь твое время. Я свое упустила.
– Ничего, ты сама увидишь, – сказала Стефана. – И времени еще вполне хватит, чтобы завершить круг.
А это уже История. Солдаты стоят в ряд перед дворцом с красноватыми стенами, в которых почти нет окон; их мушкеты взяты на изготовку. И прямо на солдат идут по камням молодые люди и поют:
За этой тьмой придет рассвет,
Твой вечный день наступит, о Свобода!
И солдаты стреляют из ружей. И после этого молодые люди живут долго и счастливо.