Незадачливый убийца тяжело дышал, не в силах отвести взгляд от жаровни и калящихся крюков. Слабак, подумал Император, невольно вспоминая так и оставшегося в Эвиале Фесса. Из самого отребья. Хеон таких держал для самых грязных дел, использовать один раз, а дальнейшее уже не важно.
– Говори и не бойся, – подбодрила убийцу Сежес. – Лиги, той, что мы знали, больше нет. Есть лишь горстка отщепенцев, прозвавшихся «новыми патриархами». Старые-то, настоящие патриархи все давно на юге, за морем. Вот они бы да, за неисполнение приказа живьём содрали бы с тебя кожу и сварили то, что осталось, на медленном огне, чтобы умер не сразу. А эта шваль… чего её бояться?
Человек судорожно сглотнул.
– Воды, – прохрипел он. – Дайте воды. Я… буду говорить.
– Измельчала Лига, – делано вздохнул Гахлан.
…Взамен жизни, свободы и золота (куда ж без него!), мигом забыв о кодексе Серых, убийца поведал немало интересного. Да, ни один из старых патриархов не присоединился к Конгрегации. Радуга не оставляет надежды захватить Императора живьём; в среде же баронов продолжаются распри. После гибели графа Тарвуса мятежники было возликовали, однако решительное движение легионов на север, прямиком к Мельину, вызвало панику. Нобили грызутся с магами, все норовят свалить вину друг на друга, и никто не знает, что делать дальше: слишком свежа память о Ягодной гряде. Надежды возлагаются на Всебесцветный Орден, куда чуть ли не каждый день шлются слёзные мольбы о помощи. Поступают ли ответы, убийца не знал.
– Всё, как ты и предсказывал, Гахлан, – заметил Император, проводив взглядом отпущенного ассасина, что горячил коня, гоня его на юг, к взморью.
– Рад оказаться полезным повелителю, – поклонился чародей.
– А почему Радуга не может сплести одно-единственное заклятье, которое, скажем, лишит меня на время разума и отдаст в руки магов?
– Такие чары, увы, – то есть к счастью, к счастью, конечно же! – сейчас уже не сплести, – торопливо ответил Гахлан. – Ещё после первой битвы с козлоногими, в коей и я, недостойный, принял малое участие, многими опытными магами было замечено, что самые сложные заклинания стали плестись с куда бóльшими сложностями. А когда появился Разлом… наш арсенал съёжился до примитивного стихийного чародейства. Ведь достославная Сежес тоже не смогла доставить повелителю голову барона Брагги?