Рин только глазами захлопал при виде неожиданно свалившегося
богатства, Соловей подсказал:
— Спасибо скажи, балбес.
— Спасибо…
— А с тобой что случилось? — Соловей рассмотрел на щеке
принцессы отчётливый отпечаток ладони.
— Ничего, — Тиана потянулась к лицу, но справилась с собой и
опустила руку, вздохнула, — регент снова звал. Я б ушла, если б не
Зорка.
— Что? — Зорка нарочито лениво потянулась, как кошка, — я что-то
не то сделала?
— Всё правильно сделала, — ухмыльнулся Соловей, а про себя
подумал, что теперь на лице принцессы останется синяк. Впрочем,
сама Тиана, по этому поводу вроде не переживает, так какой смысл
переживать ему?
Подошёл к Альвину, присел рядом, спросил коротко:
— Ну?
Альвин вздохнул.
— Я не смог исцелить его полностью. Будешь мне шею
сворачивать?
— Не буду. Знаешь, я почти не верил, что ты сможешь его
спасти.
— Я ещё не спас.
— Что с ним?
— Ушиб лёгких. Его или с коня грудью на землю сбросили или
доской огрели, кулаками такое не сделаешь. С такой травмой
шевелиться вообще нельзя, а Рин, я так понимаю, шевелился много.
Верхом его перевозили, перетрясли всего. Я отёк снял и кровь из
лёгких вычистил, не знаю, правда, всю или нет. На большее меня не
хватило. Его к настоящему целителю надо, пока не поздно.
— Как думаешь, много в округе целителей, которые согласятся
лечить одного из моей банды?
— Моя наставница согласится, если я попрошу.
— Предлагаешь довериться талласцам? Может, сразу сунуть голову в
петлю? Быстрее будет.
— Ничего я не предлагаю. Сам решай.
— Ладно, пошли к огню. Сидишь тут как… как талласец, в общем!
Завтра подумаю.
Завтра Рину стало хуже. Он не смог самостоятельно подняться,
дышал с хрипом и кашлял кровью. И Соловей сдался.
— Рассказывай, что там у тебя за наставница.
Альвин ухмыльнулся самодовольно:
— Слышал о морской ведьме?
— Чееего?
Глаза на лоб полезли не только у Соловья, но и у остальных
разбойников. О таинственной старухе и её белой лодке краем уха
слышала даже Тиана.
— Ты ври, да не завирайся! — возмущённо выпалила Зорка.
— Я не вру! — обиделся Альвин. — Сана, когда меня учила, морской
ведьмой ещё не называлась. Она и тогда была отшельницей, жила в
лесу. Деревенские к ней тропинку протоптали — что твой тракт! За
любой надобностью ходили, хоть и побаивались. А потом она моему
отцу дурную болезнь отказалась лечить, сказала, что это ему в
наказание. Да ещё и при крестьянах. Те ж молчать не умеют, разнесли
по округе. И матушка моя узнала. Отец за то приказал Сану в её доме
запереть и сжечь живьём. Я тогда в столице был, не знал ничего. И
как она спаслась, не знаю. А прошлой зимой я на речке под лёд
провалился. Парни меня вытащили, но заболел я крепко. Думал —
сдохну! Самому себя лечить — сил не было, хорошего целителя позвать
— денег, а гарнизонный лекарь только руками развёл. Тогда кто-то из
солдат, бывших рыбаков, додумался — оставить меня ночью в море на
скале. Вроде как скала волшебная — больной или выздоровеет к утру,
или морской змей его заберёт — всё польза. Я тогда в таком
состоянии был, что мне, что змей, что фея — всё одно. Толком и не
помню, как меня туда забросили. Только ночью явился не змей, а Сана
на белой лодке. Я думал — брежу. Ан нет. Я ж живой до сих пор.