Восхищение и некоторую досаду у нее вызвал проигранный
спор минеру в их центурии. Девчонок не брали в минеры! Это
решение было вынесено раз и навсегда. Поэтому амазонки
приняли троицу минеров сдержанно, с холодком. И больше всех
негативности выпало на долю невысокого мальчишки Петра.
Девчонки помыкали им знатно, но он не обижался, просто
работал по команде, вживался в центурию амазонок. Однажды он
ругнулся на незнакомом языке, и проходивший мимо капитан
легат Виктор остановился, подмигнул ему и что-то начал с ним
обсуждать на странном мявкающем языке франков, Петр
успокоился, улыбался, а под конец короткого разговора легат
потрепал его коротко стриженую голову и добавил: ' Держись,
мусье, немного осталось, все они к тебе прибегут за
французскими поцелуями!' Лучше бы он этого не говорил. Все
подростки дружно скорчили мордашки: 'Бее-е-е'. А часто серого
от пыли минера, с растрепанными во все стороны, серыми от той
же пыли волосами, так и стали звать 'Мус' - 'Мышонок'. А он
махнул рукой, только год назад стал огрызаться. И все в
сторону одной амазонки - в сторону Фелис. Главную заводилу
всех затей и веселых проделок он стал ответно обзывать
'Кошечкой'. Она смутилась, пыталась доказать, что ее имя это
от 'счастливости', а не от 'кошачести'. Но Петросу было
безразлично, он согласно кивал ее словам, но обращался к ней:
'Кошечка'. Вчера они здорово разругались. Замок у воротной
башни Петр должен был подрывать в последнюю очередь - что они
могут, эти поганки рабовладельцы, которые только кровь пьют
из честного народа? Даже не воины, не ремесленники -
придворные бумажные черви, которые на века записывают
проступки честных людей, надзирают за порядком, сами ничего
не делают, только отмечают чужие провинности и неудачи, и с
того кормятся. Петр был спокоен. В последний год он
вытянулся, еще раздался в плечах, но для всех девчонок так и
оставался своим 'мышонком'. 'Взорву я его, Кошечка, не волнуйся' -
улыбнулся он Фелис. 'А я и не волнуюсь, взорвать замок и я
могу. Только надо все грамотно сделать. Один ты не сможешь,
Мышонок' - усмехнулась в ответ амазонка. Он даже отвечать не
стал, посмотрел на нее, как на девчонку первого года
обучения, на сопливую сестренку малолетку, словно ему
неудобно за то, что в голову пришло нехорошее на тему: 'Нельзя тебя
обижать, хоть сопля, но моя родная. Ничего ты еще не
понимаешь в шкварках, куда тебе о взрывном деле рассуждать'.
И они поспорили. Как всегда. На шоколадку.