– Когда прикажете?.. Поскорее?..
– Нет, это не к спеху… Но все-таки дня через четыре, конечно…
– Через четыре… – повторил тихо Шумский и прибавил мысленно: – Старый шут!.. В четыре дня целую тетрадищу во сто листов. Да Шваньский мой издохнет от эдакого урока.
– Вы боитесь, господин Андреев, что не успеете. Ну, пять дней… Ведь не целую же неделю вам дать.
– Слушаю-с. Через пять дней будет готово. Больше ничего не прикажете?!..
– Нет.
– Я могу идти делать портрет баронессы?!..
– Да… Но, не знаю, согласится ли она сегодня на сеанс… Ее фаворитка больна! – оживился старик.
– Пашута! – быстро вымолвил Шумский, впиваясь глазами в его лицо.
– Да, Прасковья, – отозвался этот, как бы говоря: «для меня нет Пашут, а есть горничная Прасковья».
– Что же с ней? – тревожно повторил Шумский.
Старик глянул с улыбкой ему в лицо своими добрыми глазами и, важно поджав губы, произнес:
– Не любопытствовал еще узнать у баронессы Евы, чем изволит хворать ее фаворитка… да, кажется, и ваша тоже… И вы тоже успели, vous amouracher de la gamine.[3]
– C'est un ange, monsieur le baron![4] – отозвался Шумский.
– Oh! Dechu, alors[5]… Это чертенок и по лицу, и по нраву, и по ухваткам. Вы, как талантливый художник, господин Андреев, должны знать, что во всей существующей на свете живописи, даже в испанской школе, не найдется изображения ангела, черномазого, как цыган и с дерзкими чертами лица. Прасковья хорошенькая девчонка, но она не ангел, а цыганенок… Скорее моя Ева напоминает собой тот тип, который принято давать ангелам и архангелам. Les trois В.[6] В понятии об ангеле буква Б имеет тоже значение…
«Ну… Поехали! Завели шарманку…» – подумал Шуйский и вымолвил:
– Совершенно верно, но только баронесса…
– Bonte, beaute, beatitude,[7] – продолжал старик, не слушая.– Belle, bonne, blanche[8]… Я непременно в заключении или эпилоге к моему сочиненью…
– О значении букв относительно мозга человеческого, – подсказал Шумский.
– О, нет… нет… Вы все путаете… Значение звуков, а не букв… Неужели вы не понимаете… Буква есть тело, а звук его душа… Звук – содержание, а буква – форма… И не «относительно мозга»… А их мозговая, comment vous dire,[9] законность, необходимость, непреложность… Знаете ли вы, например, что буква б – голубой… Звук с – золотисто-желтый… Впрочем, я забыл! это не про вас, господин Андреев…