Дальняя дистанция предполагает расстояние от пяти до трех миль,
средняя — от трех до мили, малая — ну это понятно. Панин
вооружается другим телефоном и связывается с сигнальщиком, который
осматривает горизонт в ночную оптику.
— Сигнальщик, пеленг сто двадцать пять. Доклад по цели.
— Есть пеленг сто двадцать пять. Доклад по цели. — И через
несколько секунд: — Господин капитан, цель не обнаружена.
— Принял.
— Что там, Андрей Андреевич?
— Непонятно, Сергей Владимирович. Акустик докладывает об
обнаружении группы кораблей, предположительно миноносцев, но те,
как видно, идут без ходовых огней, визуально обнаружить не удалось.
Что все это значит, черт возьми? — Вопрос риторический, так как
получить ответа он не рассчитывает.
— Не поминайте на ночь глядя, — автоматически проговорил
Звонарев. С чего бы это? Вроде никогда суеверным не был. А тут поди
ж ты… Да станешь тут суеверным, вон страх как сковал все нутро — аж
дышать трудно стало. Значит, все же началось. Спокойно. — Андрей
Андреевич, разворачиваемся и уходим к Артуру. Только, думаю, не
стоит приближаться, держитесь в стороне.
— Вы думаете…
— Все возможно.
— Нам следует…
— Вот только давайте не будем изображать из себя героев, —
оборвал Сергей капитана на полуслове. — Есть флот — это их работа.
А потом, кто знает, что там на самом деле происходит. Может, это
наши миноносцы. Но в любом случае ночью я к ним приближаться не
намерен. Выходите на траверз Артура эдак милях в десяти.
— Есть.
Нет, Сергей не был трусом: не хотел участвовать в авантюре,
которая, на его взгляд, была не только опасна, но еще и бесполезна,
это да. Сказать, что он боялся? Понятно, что ничего не боятся
только умалишенные, но не страх стоял во главе его решения. Он
всегда был слаб физически, но никто и никогда не причислял его с
трусливому десятку. Вот и сейчас ему было страшно, но не это
заставило его принять такое решение. Во-первых, история
действительно могла пойти по иному сценарию, и уж как минимум могла
измениться дата начала войны, а следовательно, это могли оказаться
русские миноносцы — что ни говори, но служба-то неслась. Во-вторых,
«ноль-третий» был лишен вооружения — на борту имелись только два
спаренных пулемета, разработанных специально для этих кораблей, а
потому встреча с противником была чревата, а потом, всегда
существовала опасность, что их примут за этого самого противника, —
а кому хочется оказаться под обстрелом?