Юрий Владимирович покивал, с интересом разглядывая начавший
поблескивать лоб полковника.
– Сейчас заканчиваем оборудование рабочих мест: монтируются
экранируемые камеры, проводятся работы по заземлению аппаратуры,
устанавливается и настраивается вычислительная техника.
– Хм… Хорошо. Меня, Владимир Павлович, интересуют два вопроса, –
Андропов испытующе посмотрел на собеседника, – и мне бы хотелось
получить максимально честный ответ. Первый вопрос такой: вам
удалось хоть раз достоверно зафиксировать наличие какой-то… э-э-э…
экстрасенсорной активности?
– Пока нет. – Ответ прозвучал без малейшей задержки. – Никаких
доказательств биополя, как и способности каких-нибудь людей с ним
взаимодействовать, не обнаружено.
– Как вообще организована работа в этом направлении?
– В общем виде так. Комитет, – Кравченко почтительно наклонил
голову в сторону председателя, олицетворяющего этот комитет в умах
советских людей, – или Генеральный штаб направляют нам людей, в
отношении которых есть подозрения о наличии экстрасенсорных
способностей. Иногда мы находим сами – по слухам или публикациям в
газетах. За эти годы через нас прошло восемьдесят четыре таких…
э-э-э… экземпляра. Мы пытаемся найти объективные доказательства
способностей. Пока не нашли.
– Опишите, как организована проверка.
– В три этапа. На первом этапе испытуемым предлагается
биологический образец в виде изолированной клетки с введенными в
нее микроэлектродами, позволяющими фиксировать мембранные токи. Это
– простейший биообъект. Испытуемому предлагают осуществить
бесконтактное дистанционное воздействие на мембранные токи. Никому
это не удалось, причем в качестве причины многие говорят одно и то
же: «Объект слишком мал».
Андропов внимательно вслушивался не столько в то, что говорит
полковник, сколько в то – как. Темп речи, эмоциональная окраска,
движение глаз и появившаяся жестикуляция – все указывало на то, что
полковник искренен.
– Тогда мы переходим ко второму этапу – просим изменить частоту
сердцебиения у децеребрированной лягушки, как у
сложноорганизованного биообъекта. Опять безрезультатно. Говорят:
«Фу, лягушка, мне бы что посложнее». Далее наш профессор-биофизик
садится напротив и предлагает: «Ну вот он я, измените мою
энцефалограмму». Естественно, безрезультатно…
– Я смотрю, вы сами не очень верите в этих экстрасенсов? –
приподнял бровь Юрий Владимирович.