Автобус резко дернулся, под днищем что-то заскрежетало,
проворачиваясь, и рустированный фасад школы поплыл назад.
– Дай посмотреть. – Я отнял у Семы
листок и с завистью повертел. Настоящий раритет, чего
стоит один выразительный рисунок колхозниц, с шайками идущих
к деревянной бане. – Клево, – оценил я. –
Береги.
– Угу, – откликнулся Сема, – я такие
собираю. У меня есть еще «Наставление по РККА
по использованию противогазов для лошадей» и, звезда
коллекции, «Происхождение клеток из живого вещества»
Лепешинской!
– О, знатный труд. Предисловие должно быть
интересным…
– А то! Сейчас, я некоторые фразы наизусть
выучил. – Сема повернулся в Зорьке: – Свет,
ты знаешь, что «пока есть капиталистическое окружение,
укрепление советской социалистической идеологии является важнейшей
задачей работников науки? Вот почему мы должны еще и еще
раз внима-а-ательно посмотреть, не гнездится ли идеализм
где-нибудь в забытом уголке науки».
Зорька внимательно посмотрела на него и ласково
констатировала:
– Дурачок.
– Почему дурачок? – чуть растерянно протянул Сема.
– Подрастешь – поймешь, – безапелляционно
отрезала Зорька и отвернулась к окну.
Сема покосился на меня:
– Не в духе… С чего бы? Или, точнее,
с кого бы?
Света чуть слышно фыркнула в стекло.
– Да, – живо развернулась сидящая наискосок
Кузя. – Я бы, Соколов, на месте Светы уже семь шкур
с тебя спустила.
Сидящий бок о бок с Кузей Паштет завел глаза
к потолку, что-то быстро соображая, потом просветлел ликом
и продекламировал:
– Если б я была кингиха, спичит ферстая
герлиха… Ой…
Попытка Кузи шлепнуть его по плечу совпала с резким
поворотом автобуса и трансформировалась в неожиданные
объятия, из которых одна вышла вполне собой довольная,
а второй – заметно сконфуженный и порозовевший.
– Обними сосед соседку, а теперь наоборот, –
засмеялся Сема. – Пользуйтесь моментом, товарищи, осталось
всего семь поворотов…
Автобус весело катил к Пулковским высотам.
Начало мая выдалось почти по-летнему теплым, солнце ласково
щурилось нам с бледно-голубого неба, а легкий ветерок
взбегал по склону и приветливо теребил детские вихры
и косички. Юго-запад высоты под нашими ногами уже
ощетинился ежиком светло-салатовой зелени, поверх которой густыми
частыми мазками, совсем по-вангоговски, желтели головки
одуванчиков. Вдали, за широким распаханным полем, поверх вязи
распускающихся веток широким фронтом заняли позиции аккуратные
белые кубики новостроек.