— Вы уже не спите! — робко ответил он, нажимая какие-то светящиеся символы на стекле капсулы.
По очертаниям я догадывалась, что это цифры и буквы, но они не были мне знакомы.
— А что я по-вашему здесь делаю?
— Ваш организм восстанавливается после анабиоза. Вы удачно прошли стадию перехода, и теперь мы ждем сигнала, чтобы открыть вашу капсулу.
— Анабиоз…Это, кажется, когда змеи впадают в спячку…
Парочка моих бывших, было дело, говорили мне, что я змеюка. Но надо же, как это отложилось на моей подкорке, что теперь мозг смоделировал мне такую галлюцинацию!
— Не только змеи. Человека тоже можно ввести в состояние анабиоза.
Не то, чтобы я не любила животных, но гадюкой, даже во сне, быть не очень-то хотелось. Я попробовала пошевелить рукой, но руки не почувствовала. Я все-таки змея?
— Где моя рука? Я ее не чувствую, — черт! Могла я стать лягушкой? Так у меня хотя бы осталась надежда встретить прекрасного Иванушку и превратиться в жабу. Тьфу! В принцессу.
— Все ваши органы на месте и функционируют исправно.
— Так кто же я? — уточнять лягушка, змея или все же человек, я не стала.
— Вы гэйтана.
Прекрасно. Теперь-то мне все стало ясно.
— На нашем языке гэйтана означает «почтенная жена и мать».
Ааа! Ну как же я сразу не догадалась. Я же под наркозом по случаю ЭКО, вот мне и мерещится, что я уже почтенная мать.
Неожиданно капсула заполнилась прохладным паром, пахнущим свежескошенной травой, и подо мной что-то щелкнуло.
— Это она, да? Моя гэйтана? — на капсулу шлепнулись две крупные ладони, а потом к стеклу приблизилось лицо юного парня. Слишком юного. Лет пятнадцати… Он смотрел влюбленными глазами, искрящимися счастьем.
— Осторожнее! — рявкнул на него серьезный молодой мужчина с холодным синим взглядом, от которого даже у меня побежали мурашки, словно волна поглотила меня пучину океана, и оттащил его за шкирку от капсулы.
Сам же мистер «океан» скользнул по мне взглядом, и стал в метре от капсулы, скрестив руки на широкой груди.
— Чувствую, брат, что она тебе нравится! — слева от меня стояли два абсолютно одинаковых парня, подтрунивая и пиная друг друга, — ну хоть с этой справишься сам? — один из них взъерошил волосы другому, на что получил шутливый, но довольно сильный хук в живот. Хотя, судя по горе мышц, выпирающих из-под рубашек, эти удары были, что слону дробина.