Тут раскрылись двери лифта, на ковровое покрытие ступил аристократичного вида старичок, сухонький, седенький, и несмотря на жару – в сером дорогом костюме. Он сделал неуверенный шаг вперед и вопросительно посмотрел на нашу честную компанию.
– Александр Васильевич? – улыбнулась я ему.
– Да-да, Машенька, – учтиво склонил он голову. – Простите что я не вовремя, у вас гости…
– Вовремя, вовремя, они уже уходят, – сказала я, выразительно глядя на народ.
– Ваши родственники? – так же вежливо спросил старичок.
– Родственница у меня тут одна – София! – указала я на девушку. – Прошу любить и жаловать, горячо любимая сестричка, если помру – все ей одной достанется.
Сонька вскинула на меня глаза, полные беспредельной благодарности, мне аж неловко стало. Ну да ничего, девчонку надо было поддержать, дать ей раз и навсегда понять, что мы – семья. И нечего чемоданы взад-вперед таскать.
– Мда? – неопределенно хмыкнул Дэн, а Серега посмотрел на меня обиженным взглядом.
– А для остальных я, Александр Васильевич, как и для вас – ведьма, – с долей ехидства ответила я. – Пойдемте же, что я вас на пороге держу.
Дэн одарил меня на прощание задумчивым взглядом и вся компания загрузилась в лифт.
А я проводила старичка в гостиную, вытащила ящик с картами и попросила его рассказать о беде.
– Странное тут дело вышло, Машенька, – начал он, глядя на меня темными глазами. – Сыночек у меня, Алешенька, всегда был крайне разумным мальчиком, вот, крайне разумным. Школу закончил хорошо. В институте его хвалили. Я ведь, Машенька, большим человеком был в свое время, только Алешенька сам себе дорогу пробивал, на меня не оглядывался, вот. Хороший он у меня мальчик, все знают.
– И что с ним случилось? – спросила я, втайне желая ускорить повествование.
– Я ваше нетерпение, Машенька, понимаю, – внимательно глянул на меня Александр Васильевич. – Только не ради праздной болтовни я это рассказываю. Я ведь до вас в милиции был, – не взяли у меня заявление, и связи не помогли. Говорят – мол, он взрослый мужик, имеет право.
– На что? – терпеливо спросила я. Как же люди любят тянуть кота за хвост, а у меня время не резиновое!
– Так продал он квартиру, Алешенька мой, – вздохнул дед. – Фирму свою и квартиру.
– И какой в этом криминал? – нахмурилась я, поглаживая черную шерстку Бакса.