На самом деле двери в столовые
вполне соседствовали, и даже сами помещения друг от друга были
отделены весьма условно - стеклом. Бронированным естественно, но
стеклом, чтобы простолюдины смотрели и завидовали аристократам, жуя
перловку и рис, в то время когда ваш покорный слуга трескает
красную рыбу и закусывает бутербродами с икрой.
Спрашивается, а зачем это всё?
Скажете, что школьная администрация сама провоцирует недовольство в
школьной среде, вот таким ярким разделением? И будете правы.
Провоцирует, и весьма сознательно. Как и вот эти выяснения
отношений, драки, психологический прессинг и даже водные процедуры
в туалете.
Зачем? Ну так считается, что это
может пробудить дар, из малого сделать большим. Даже какие-то
исследования есть, что регулярные унижения повышают шанс скакнуть в
даре на ступеньку выше на целых тридцать процентов. И это главная
задача подобных школ, дать на выходе как можно больше болдаров.
С теми же, кто дотянул до двадцати
одного и с младара выше не прыгнул, тоже дальше возиться смысла
нет, шансы начинают резко стремиться к нулю. Поэтому их просто
выпинывают в обычную жизнь, мало отличающуюся от таковой у
бездарей.
Толкнув дверь столовой, по
мраморному, отполированному до состояния зеркала, полу прошел к
одному из уютных небольших столиков, возле которого уже ждал
предупредительно склонившийся официант.
Упав на стул, не глядя в меню,
произнёс, - Мне как обычно.
- К сожалению, - с виноватым видом
произнёс официант, - хамона Иберико де Бейота сегодня нет, наш
поставщик…
- Пофиг, - перебил я того с постным
лицом, - нет хамона, значит нет.
- Можем предложить фритту с
лобстером и севрюжьей икрой.
- Ну тащи, - махнул я рукой, а сам
со скукой принялся разглядывать через стекло общую столовую.
Там уже вовсю шел махач на разносах,
которые добрая администрация сделала из листового железа. Парочка
тел уже лежала на полу без сознания. Кто-то скакал козлом на столе,
пока не сбили метким броском стула, ещё одного со средних классов
активно возили лицом по разделяющему нас стеклу и его расплющенная
физиономия даже пробудила во мне небольшой интерес, больно уж
забавно смотрелась.
Пикантности добавляла почти полная
звуконепроницаемость, делавшая зрелище пантомимой времён немого
кино.
- Любуешся? - прозвучал над ухом
томный голос.