– Вот и мне так кажется. Значит, пока никаких контрмер не предпринимать?
– А какие контрмеры ты хотел предложить?
– Ну, к примеру, выяснить, что это были за машины, кому принадлежат. Номера-то я запомнил.
– И не ты один. Хм... Что ж, пока тебе больше делать все равно особенно нечего. Займись этим. Только деликатно, как можно деликатнее.
– Понял. А что насчет суда и так далее?
– Пока никакого суда не будет. Будет официальное публичное оглашение завещания. И после этого мне нужно будет выполнять последнюю волю покойного. И только после того, как я ее выполню, наследство может быть окончательно передано мне.
– И когда будет это оглашение?
– Завтра утром.
Тут в кармане Тимохина запищал мобильник.
– Да? – раздраженно сказал он в трубку. – Кто? Ну что ж делать, впускайте, мы гостям всегда рады.
– Кто там заявился?
– Какой-то дон Себастьян, – пожал плечами Тимохин. – Не знаю такого. Что ж, вот и узнаю.
Он шагнул к двери и вдруг приостановился, задумавшись.
– Так, а иди-ка ты со мной. На всякий случай. Мало ли, что это за дон. А со мной сейчас всего один человек.
Дон Себастьян, ожидавший Тимохина на обширной веранде, оказался человеком пожилым и на вид неопасным. Зато куда более серьезное впечатление производили три крепких мужика, маячившие у него за спиной. А с Тимохиным, не считая Мангуста, оказался всего один охранник – находясь, можно сказать, у себя дома, бизнесмен ничего не боялся. Сейчас, видя грозно сдвинутые брови и прикушенную губу незнакомого дона, Мангуст пожалел о такой расстановке сил. Впрочем, он и сам многих стоит. Но не хотелось бы раскрывать свое инкогнито так быстро. Чем дольше окружающие будут считать его обычным юристом, тем лучше.
– Что вам угодно? – спросил по-английски Тимохин, широким жестом указывая незваному гостю на стол – расторопная горничная уже успела принести мороженое и охлажденный манговый сок.
– Так вы и есть тот самый русский? – спросил визитер, сверкнув глазами.
– В каком смысле «тот самый»? – поинтересовался Тимохин, уже куда менее любезно.
– В смысле наследничек. – Пришелец упер руки в бока, набычился. Эта поза, в сочетании с хрупкой комплекцией, производила комичное впечатление. Но мрачные громилы за спиной старика настраивали на более серьезный лад.
– Да, я это он и есть, – кивнул Тимохин. – А с кем имею...