- Твоя мать. Только лепила она из обычной гончарной глины. И не
на продажу – в этом не было никакой необходимости.
- Ну вот… - вздохнула Демира. – Когда маму с завода сократили,
она начала искать подработку. Мы с Элей брали половину её подъездов
и мыли. Сначала мыли – каждая в своём подъезде. Потом пришлось
объединиться: Эля однажды из своего подъезда вернулась ревущей так
сильно, что заикалась, что говорить не могла.
Сама того не заметив, Демира надолго замолчала. Едва она только
возвращалась мыслью к тому, прошлому случаю, как «жвачка»
воспоминаний, всё с тем же ярким, до сих пор неутолённым привкусом
мести, вновь начинала представать перед глазами.
Да. Там была месть, тогда неосознанная, но даже сейчас, понимая
всё, Демира ни о чём не сожалела. Возможно, слово «месть» кому-то
покажется слишком благородным применительно к той ситуации, но… В
прошлом году. Поделив подъезды и условившись, что каждая берёт по
два соседних, они, мама и её две дочери-выпускницы, разбежались по
дому. По понятным причинам мыли подъезды вечером. Демира домывала
последний, тот есть первый, этаж – с распахнутой подъездной дверью,
придержанной на месте кирпичным обломком. И неожиданно выпрямилась:
слишком резко хлопнула дверь соседнего подъезда. Прямо через газон,
чья уже подмерзающая в октябре трава скрыта опавшей листвой, к ней
помчалась узнаваемая фигурка.
- Мира! Мира-а! – рыдала сестра в такой истерике, что Демира,
обняв, только сильней прижимала её к себе.
- Я здесь! – приговаривала она. – Я рядом, Элечка!
На восьмом этаже, отмывая подъездную площадку, Эля столкнулась с
алкашами. Договорённость на этот случай у сестёр была: если что –
бросаем ведро, швабру – и драпаем. Но ситуация ситуации рознь.
Алкашей привечала хозяйка квартиры на том самом этаже – женщина лет
за пятьдесят. Возможно, у неё, пьющей наравне с мужиками, был такой
подлый характер; возможно, мозги размякли и поехали… Но, выйдя на
площадку покурить, пьяная баба не нашла ничего лучшего, как
втолкнуть в свою квартиру безобидную девчонку-уборщицу, которую с
радостно-издевательским рёвом начали лапать алкаши. Трое. Пусть уже
пьяные в стельку, но ведь руки у них всё же покрепче девчоночьих
будут… Для Эли всё как в тумане… Очнулась бегущей по лестницам. О
лифте и не вспомнилось…