Учитель мне попадается нервный. Я не обращаю внимание на его
крик, но в морду двинуть хочется примерно сразу же. Ему, судя по
выражению красного от злости лица, тоже. В общем, что-то общее мы
находим.
Когда его устраивает моя стойка и я наконец беру в руки автомат,
который он ласково называет «Гретой», то издевательства не
заканчиваются. Я долго прилаживаю приклад в «мышечный карман,
лять», пока не понимаю где это.
— И теперь жать на курок? — спрашиваю я нетерпеливо.
— В штанах у тебя курок! — Афанасьев даже плюется от бешенства.
— Спусковой крючок это! Спуск! Корпус! Прижмись щекой! Жми,
пла...
Твою ж матушку, как же это громко! Отдача фигачит явно не в тот
карман, щеку дергает и меня чуть сдвигает назад. Я жмурюсь,
прогоняю шум из ушей.
— Не отбрасывай, плавно отпускай! — начинаю я слышать вопль. —
До щелчка!
Короче, похоже, сами боги уберегли моего учителя сегодня от
инфаркта. Ну или просто манера общения у него такая. Учит он меня
стрелять и короткими, и длинными очередями.
К концу урока и дня я глохну, а он хрипнет. Удовлетворенные
таким прогрессом, мы расстаемся до завтра.
Возвращаюсь к Покровскому я с дергающейся щекой, но довольный.
Давать мне указания ему приходится очень громко. Но в итоге за час
мы заряжаем пять артефактов. Как он умудрился так быстро их
сделать, я не спрашиваю. По его синякам под глазами понятно.
И я бы с радостью отправился в кровать, но есть у меня еще одно
неоконченное дело.
Я отправляюсь в центр и решаю немного прогуляться. Пешие
прогулки по ночному городу - самый лучший способ взбодриться.
Но приключения находят меня раньше, чем я их. Надо бы узнать,
какой бог тут так веселится, сплетая чужие дороги и встречи.
Потому что недавняя картина повторяется. Ресторан,
распахивающиеся двери и вот они, зачесанные назад длинные темные
волосы. Валерий Манчини, посольский отпрыск выходит на улицу с
болтающейся на руке девицей.
Он мешкает секунду, быстро рассматривая меня. И расплывается в
приторной улыбке.
— Какая неожиданная и приятная встреча! — фальцетом щебечет он,
делая легкий кивок головой.
— Извините, мы не представлены, — я повторяю его намек на поклон
и скороговоркой представляюсь, с особым удовольствием добавляя имя,
данное богами.
И только после этого соображаю, что зря. Или нет. В общем,
насколько подробно нужно распространяться о своей родословной и
богах перед неодаренными, я не знаю. А тем более иностранными.