Он троекратно перекрестился на невесть как оказавшуюся здесь, на берегу Южно-Китайского моря, православную церковь и, еще раз в пояс поклонившись ей, быстрым и решительным шагом направился в сторону набережной.
– Я все вспомнил, сенсей, – радостно сообщил он подошедшему Осире.
– О-о-о! – воскликнул тот. – Я очень рад за тебя, Джон!
– Я не Джон, сенсей, – решительно рубанул рукой воздух Сарматов. – Казак я! Русский я!.. Русский!!!
Гонконг, 7 апреля 1991 года
Профессор Осира не спеша вошел в кабинет и распахнул окно. Глаза его нашли притулившиеся к древним стенам монастыря хрупкие сакуры. Земля под их кронами была усеяна облетевшими нежно-розовыми лепестками. Осире почудилось даже, что деревца стоят среди выпавшего за ночь розового снега. Внезапно пахнувший с моря свежий ветерок взметнул розовые лепестки в воздух и легкими мотыльками закружил их по монастырскому подворью. Несколько из них, влетев в окно кабинета, кружась, опустились на протянутые ладони старика.
– Ишь, зазнайки, ветер быстро собьет с вас спесь… – с улыбкой проворчал Осира и, вздохнув, добавил: – Печальный мир! Даже когда расцветают вишни. Даже тогда…
Согнав с лица умиротворенную грусть, Осира решительно позвонил в серебряный колокольчик.
Появившийся на пороге монах приветствовал его низким поклоном.
– Пригласите ко мне Джона, – попросил Осира.
Когда Джон вошел, Осира усадил его на циновку рядом с собой и сказал:
– Я очень рад, мой друг, что Создатель оценил твое усердие и вернул тебя к полноценной жизни.
– Благодарю вас, сенсей, и господа бога за эту милость.
– Меня не за что благодарить. Я всего лишь исполнял свой долг, протаптывая тропинку, которая рано или поздно должна была вывести тебя к храму твоей памяти.
– Обрушившиеся на меня воспоминания, сенсей, распирают череп. Мне кажется, что, если я сейчас не поделюсь ими с вами, он просто взорвется.
– Ты уверен, что мне все нужно знать о твоей прошлой жизни? – осторожно спросил Осира.
– Да, уверен! – твердо ответил Сарматов, его обезображенное шрамами лицо было спокойно. – По крайней мере, кто я и откуда родом, мой сенсей должен знать.
Профессор Осира согласно кивнул и, достав из ящика письменного стола диктофон, положил его рядом с собой.
– Не против? – спросил он.
– Нет, – ответил Сарматов. – В своей жизни я не сделал ничего такого, чего мне надо стыдиться. По крайней мере, мне кажется так…