То есть стать шиноби — это уметь замедлить, ускорить или
направить свободно циркулирующую в теле чакру туда, куда надо.
Например, в ноги, если хочешь прыгнуть, в голову, если используешь
какое-то додзюцу или ментальное хидзюцу, в кулак, которым проводишь
удар.
Контроль и управление достигаются путём медитаций, концентраций,
специальных упражнений. А ещё огромного количества вложенного
труда. Обычно дети начинают понимать, как управлять чакрой, через
два-три года обучения.
Вчера на привале я заикнулся про ирьёдзюцу, точнее о том, что
слышал, что есть ниндзя, которые умеют лечить людей. И меня ждало
ещё большее разочарование.
Оказалось, что для ирьёдзюцу недостаточно просто прекрасно
контролировать чакру. Ниндзя-медики, так сказать, «копнули глубже».
Они научились разделять в своём очаге чакру на те самые Инь-Янь. И
лечение происходит Инь-чакрой, причём чистой. Чем чище, тем
эффективней.
По аналогии, это примерно так же, как научиться из своей крови
отделять плазму, очищать её от микробов, тромбоцитов, кровяных
телец и ей лечить людей. Причём, кроме этого, лечить надо тоже
осознанно и знать куда с чем менять, зашивать, внедрять,
перекрывать и так далее.
В общем-то, в битве, конечно, пытаются ликвидировать ирьёнина,
но если медика захватывают живым, то он слишком ценен, чтобы его
убивать.
Пришла пора принять последнюю попытку, чтобы окончательно
разобраться в своей дальнейшей тактике и стратегии проживания в
этом мире.
— Скажите, Генна-сенсей, — это я так стал его называть, чтобы на
больше информации раскрутить, — а у нас в деревне про шиноби разные
байки рассказывали. Староста сказал, что своими глазами видел, как
ниндзя взял и раздвоился. Такое правда бывает?
Парни из сопровождения посмеялись. А Генна важно покивал.
— Да, Сайто-кун, бывает. Это была, скорее всего, либо техника
иллюзорного клона, либо теневой клон.
— Вот здорово! — улыбнулся я. — Круто, наверное. Захотел денег в
два раза больше заработать, сделал такого клона и отправил его
огород копать, пока сам картошку к посадке готовишь.
Остальные шиноби заржали ещё сильней, а мой самоназванный
учитель посмотрел на меня с иронией.
— Ты сказал, что хорошо считаешь, Сайто-кун, верно? — вкрадчиво
сказал он.
— Ага! — ещё шире улыбнулся я, уже, впрочем, понимая, в чём
подвох. Это и печалит.