— Сколько
времени? — он посмотрел на пустую руку, будто там были
часы.
— Половина
первого.
— Наверное,
будильник не сработал.
—
Собирайтесь, нам надо ехать.
—
Куда?
— Убитого
опознали. Я связалась с родственниками, они ждут нашего
приезда.
Волжанин
взял со стола пустую бутылку газировки, перевернул, разочарованно
вздохнул, убедившись, что ничего не осталось.
— Ладно,
дай мне двадцать минут… Или тридцать. Жди в машине.
— А где
она?
— У дома
стоит, конечно.
— Ее там
нет.
Он
нагнулся, чтобы посмотреть в окно. Прищурился.
— Наверное,
у бара осталась. Как же я добрался…? Ладно, жди где хочешь, только
не здесь.
Волжанин
заметил стоявшую рамку с фотографией, его полусонное выражение лица
изменилось на озлобленное. Подойдя к камину, он резко положил
рамку. Зазвенели стеклянные осколки.
— Вали из
моего дома!
Снаружи дул
приятный прохладный ветерок, я закрыла глаза, наслаждаясь тем, как
он ворошит шерсть. То, что животные, как и люди получают физическое
удовольствие от таких простых вещей, стало однажды для меня большим
открытием.
Волжанин
вышел через полчаса. Он был гладко выбрит — на щеке остались
порезы, — волосы зачесаны назад, от него несло одеколоном,
призванным сбить запах перегара. Всеми силами он пытался выглядеть
свежо, но его выдавали припухшие, совершенно потерянные
глаза.
К дому
подъехало такси.
— Едем за
машиной? — предположила я.
— Заберу
вечером, у меня там реванш по бильярду. Давай сразу к
свидетелю.
— К
родственникам жертвы, — поправила я.
— Я так и
сказал.
Половину
пути Волжанин молчал, уткнувшись в окно. Мне показалось, он спал с
открытыми глазами. Сурок таксист вел машину аккуратно, изредка
посвистывая через крохотный рот.
Я закрыла
перегородку между водителем и пассажирами и обратилась к
Волжанину:
— Я хотела
с вами поговорить.
Напарник
посмотрел на меня с такой мольбой в глазах, словно желая, чтобы я
его пристрелила. Мне незнакомо чувство похмелья, но это явно
болезненно.
— Давай
попозже, Флотов.
Я все еще
не могла поверить, что передо мной знаменитый сыщик, блестяще
раскрывший убийство Грегора Лиховского. На уроках криминалистики мы
изучали это дело, я была поражена профессиональной и тонкой работой
Волжанина. Если бы мне тогда сказали, что мы будем напарниками, я
бы не поверила своему счастью. И вот он сидит передо мной, человек,
ум которого я боготворила, а я не чувствую ничего кроме отвращения
и жалости. Как вышло, что из блестящего сыщика он превратился в
озлобленного алкоголика?