Я опустил сестрёнку на землю, подошёл к маме, обнял её. Потом
повернулся к Тоширо.
Он тут же отвёл взгляд в сторону.
Я усмехнулся – правда, что ли?
Ну что ж. В конце концов, его знакомец помог одолеть этого гада,
поэтому я сказал брату:
– Спасибо.
Он с удивлением вскинул брови:
– Мне-то за что?
Я пожал плечами:
– Захотелось!
Повернулся к Юкико.
Она стояла, теребила передник. Её файерболы, зажатые руками,
хотелось потрогать…
Я подмигнул Юкико. Она моментально вспыхнула и склонилась в
почтительном поклоне. Файерболы больше не было видно.
Я вздохнул, поприветствовал поклоном остальных слуг и вошёл в
дом. Я действительно очень устал. Поэтому сказал вошедшему следом
за мной отцу:
– Дашь мне часок отдохнуть перед тренировкой?
Отец внимательно посмотрел на меня и медленно кивнул.
И я отправился в свою комнату. Но по дороге передумал, круто
развернулся и зашагал к горячему источнику. Захотелось смыть с себя
сегодняшний день.
Привычный душ, маленькое полотенце на голову, и вот я уже лежу в
горячей воде. Слушаю постукивание бамбуковых палочек и снова и
снова прокручиваю в голове сегодняшний день.
Михо, разговор с Такео, парни выпускники, дубовый листок,
обвалившаяся штукатурка пролетают на одном дыхании. А моргающие
глаза в ветвях вяза и затекающий в комнату туман запускают
карусель. И вот уже одноклассники на щупальцах из тумана взлетают
наверх, а Цубаса-сенсей в это время рассказывает про Кашиноху.
Потом двор, визг и Орочи Абэ говорит полицейскому, что обезвредил
дар туманообразного ублюдка.
И снова Михо, Такео, парни, дубовый листок…
Дубовый листок!
Я оставил его в кармане школьного пиджака. Сейчас слуги заберут
грязную одежду, и я потеряю его.
Конечно, дубов много, а листьев у них ещё больше. Но для меня
было важно сохранить именно этот. Как напоминание обо всём, что
произошло сегодня.
Я подорвался и выскочил в раздевалку. Очень вовремя – Юкико
пришла за грязной одеждой. Мы так и застыли: мокрый в чём мать
родила я, и пунцовая Юкико, пялящаяся на меня и прижимающая к себе
мою школьную форму.
Прошло секунд десять, пока я вспомнил, зачем выскочил. А заодно
и про полотенце на голове.
– Отдай пиджак! – приказал я девушке, прикрывая полотенцем
набухающее естество.
– Простите, господин, – отмерла Юкико и склонилась в глубоком
поклоне.
– Пиджак! – требовательно протянул я руку.