Знакомый пень меня
выручил. Палатка-то была низенькая, одноместная, незаметная. А этот
торчал, как одинокий зуб во рту Бабы-яги. Но Баба-яга – это не
какая-нибудь ведьма откуда-то там, она своя, родная, с
прибауточками жрать будет. Я ласково погладил пень. И чего я на
него так взъелся? Взял себе на заметку – в следующий раз в подобной
темнеющей ситуации лучше оставлять фонарик в палатке, подвесить к
потолку и пускай светит. А вообще – надо два фонарика
иметь.
...
Запалил костёр –
сразу стало поуютнее. Вынул из пакета уже подкоптившийся чайник,
налил в него из баклажки воды, набранной в ручье по дороге, и сунул
чайник в костёр.
Вообще фигня,
думал. И чего все так боятся в одиночку по лесу шастать? Или это
просто я такой крутой?
С задорным треском
сломал ещё несколько принесённых веток. Неподдающиеся решил так
закинуть, пускай костёр их ломает. Захотелось крикнуть что-нибудь
весёлое в темноту, лосю этому. Но не стал.
Момент, когда мне
снова стало не по себе, я прозевал. Или это не момент? Пока было
чем заняться, я вообще забыл про возможность бояться. Заварил
бомжа, долил воды в чайник. Пока, обжигаясь, жевал лапшу вприкуску
с сухой колбасой, порцию которой старательно накрошил заранее и
засыпал в миску – чайник снова закипел, зафыркал, плюясь на угли.
Насыпал заварки побольше, заварил. Пакет пряников у меня был ещё
нетронутый. Вот это жизнь! Попозже можно будет ещё разок чаю
попить. Ветерок иногда налетал, но он был какой-то странный, то с
одной стороны дунет, то с другой, то с третьей. По дыму костра это
хорошо было заметно. Будто кто-то ходил кругами и периодически дул
на костёр.
- Только дыхалочка
слабовата! - добродушно сказал я, поглядев на обступившую меня
темень, и откусил сразу половину пряника. - Мало каши ешь,
братан!
Пряник кончился.
Чай кончился. Костёр горел. Я переложил прогоревшие посередине
ветки. Потом ещё переложил. Почему-то казалось уже не так уютно.
Где-то недалеко обитала ещё парочка деревьев-скрипунов. Скрипели
они по-другому. Те, под которыми я проходил, скрипели "и-и-и-и-и",
а эти "а-а-а-а". И-и-А-а. Будто переговаривались. Как два скрипучих
старушечьих голоса. Я об этом подумал, когда ещё лапшу жевал, и
чтобы уйти от этих старушечьих образов, назвал про себя один
источник скрипа Колей, другой – Васей. Коля – тот, что "и-и-и-и-и".
Прикольно показалось. И вот теперь сидел я, слушал, как в тишине
эти Коля с Васей общаются и как-то мне неуютно было.