Раздался громкий, зловещий скрежет – я такой прежде только по телевизору слышала, в фильмах-катастрофах, но теперь, наяву, он был в разы громче и в десятки раз страшнее. Колесо покачнулось и начало медленно, как в страшном сне, падать. И падало оно прямо на карусель с малышами.
Раздался всеобщий крик ужаса. Сначала люди, стоящие рядом, бросились врассыпную, спасаясь от огромной железяки, готовой их раздавить. Потом, осознав, что происходит, толпа гуляющих, в едином порыве, кинулась в разные стороны, те же, кто оставался на других аттракционах, могли лишь кричать, не в состоянии сделать хоть что-то, но они хотя бы были в безопасности, а вот люди на колесе обозрения и малыши на карусельке с животными были в шаге от гибели. И на обоих были мои близкие.
И я сделала то, о чём прежде и помыслить не могла – остановила падающее колесо. Собрала все свои силы и вложила их в невидимую подпорку, которую подставила под него.
Удар был страшен. Было чувство, что я попыталась плечом удержать скатывающийся с пригорка грузовик. Я упала на колени, из носа хлынула кровь – знакомое чувство, только в этот раз всё было намного, намного хуже. Но колесо задержать у меня получилось. Его падение замедлилось, хотя и не остановилось, и это дало людям лишние минуты, чтобы спастись.
Я видела, как несколько мужчин, в том числе и Витька, Маринкин муж, запрыгнув на карусель, сдёргивали с животных перепуганных, ничего не понимающих, орущих ребятишек и кидали их через невысокую загородку в толпу, где люди их ловили и сразу же отбегали.
Когда нижние кабинки колеса приближались к земле, люди выпрыгивали из них. Кто-то отбегал сам, кого-то оттаскивали – не все приземления были удачными, – но главное, они оставались живы.
И над всем этим – криками, плачем, страшным скрежетом железа, – разносилась весёлая песня «Валенки» – под неё ещё пару минут назад лихо отплясывали ребятишки в народных костюмах. Выключить музыку никто не догадался.
– Держи, Вика, держи! – простонал дядя Коля, положив мне руку на плечо, словно пытаясь передать мне свою силу, только не мог – нет у него магии, ни у кого здесь нет. Наверное, только он один и понял, почему колесо падает так медленно.
А я в ужасе смотрела, как кабинка с моей семьёй зависает как раз над каруселью, на которой, к счастью, детей уже не осталось. И у меня не было никакой возможности опустить их на землю, как остальные кабинки, потому что их может просто покалечить конструкцией карусели. Собрав оставшиеся силы, я остановила колесо, не зная, что делать, и понимая, что долго я его не продержу – силы утекали из меня, словно воздух из проколотого воздушного шарика.