Музыка смолкла, оставив лишь их двоих. Девушку, откинувшую
голову, и ночного призрака прошлого, что прижался губами к её
губам, целуя и лаская, углубляя поцелуй всё сильнее, покоряя её рот
языком. Малекит действовал неспешно. Он не желал быстрого секса, о
нет. Быстрый секс — это удовлетворить потребность, взять рабыню,
покорную и слабую — или свободолюбивую и отбивающуюся. Первое
быстрее, второе приятнее. Но разницы нет. Получить удовольствие,
кончить, чтобы спустя пять минут забыть о её существовании.
Женщина, стоявшая перед Королем-Чародеем — это его будущая
королева, мать его будущих детей, второе лицо после него самого в
будущей Империи. Именно она будет помогать своему мужу и повелителю
принимать важные решения, успокаивать, если потребуется, в ней
будут расти его сыновья и дочери. Неуважение к этой женщине — это
недопустимое неуважение к нему самому. И даже сам друкай не мог
быть неуважительным, ибо она была его кланом. Нерданель займёт
место Морати, станет его ближайшим советником и другом, с кем
Малекит сможет обсудить все свои сомнения: вот её роль в будущем
народе Нолдор. Самая высокая, самая значимая.
Она входила в Дом. В Клан. Он сам дал ей своё имя.
Малекит желал долгой ночи. Он хотел слышать своё имя из девичьих
губ, чтобы жена билась в экстазе, дрожа и обхватывая его. Друкай
хотел снова пробудить в себе застарелые чувства: каково это,
держать в руках женщину, приглашающе перед ним раскрытую, и
полностью чувствовать её тепло своим телом. Ведь этого уже не было
очень давно, а учитывая прошлое, чувственные наслаждения Феанаро
умел ценить. Он прекрасно помнил то время, когда прикосновение к
коже вызывало лишь жгучую боль и желание взвыть от агонии. Боль,
что утихла лишь со временем. Именно тогда эльф научился ценить все
те мелочи, что кажутся такими неважными, но столь желанные, если их
отнять. Тепло, уют, лёгкую прохладу фонтанов, лёгкий жар камина,
сладость мёда и фруктов, пряность жареного мяса, терпкость вин и
специй, изысканность шëлков… Бархат женской кожи, тепло женского
лона.
— Я хочу, чтобы ты была моей. Моей до конца, моей навеки, —
страстно шепнул Малекит, глубоко и медленно целуя её за острым
ушком, видя, как закатываются от вожделения её глаза. — Моей.
Душой, телом, мыслями. Целиком. Навсегда. Согласна?