- Может, его под ледяную воду? – предложила Олеся, нервно поглядывая на часы.
- Зачем? – мрачно сказал Артур. – Давайте сразу отвезем к Неве и притопим.
- Пробки. Ты же видел, пока ехали, - меланхолично заметил Иван. – Можем на концерт не успеть.
- Дотащим? – скривился Сергей. – На ручках. Я вот готов.
- Тогда сами. Охранников не привлекать, - поморщился Томбасов. – Хотя, Нева, по-моему, замерзла.
- Очень жаль.
- Слушайте, ну, надо же что-то делать! Может, докторов? Промоют, откапают.
Олесину гуманность никто не оценил.
- Не надо, - отрицательно покачали головой остальные. – Встанет и отработает.
Олеся и Томбасов переглянулись удивленно. Потом посмотрели на Левино тело – оно как раз всхрапнуло – внимательно. Лева поводов для подобного оптимизма не подавал. Он снова пытался свернуться клубочком. И практически упал с диванчика.
- Вы уверены? – Олеся недоверчиво посмотрела на остальных троих.
- Главное, надо сказать нужные слова с правильной интонацией.
- Какие?
- Пой, урррод!
Получилось дружно. Действительно, с какой-то незнакомой интонацией. И – самое странное – Лева раскрыл глаза и спросил, совершенно осознанно:
- Что работаем?
…
А на концерт Ирина пошла.
Зачем? Мало ей вчерашнего шока было, когда Лев заговорил о сыне. Да еще так, словно она что-то была певцу должна. Она не сдержалась и высказалась. Много чего. И правильного. И лишнего. И справедливого. И не очень. Умом понимала, что не совсем права, и Лева, точно так же, как и она ему, ничего не должен.
В конце концов, он ничего не знал.
А она понесла на него, как сварливая жена с многолетним опытом совместной жизни. Но идея о том, что он заявится в их с Сашкой жизнь – вот просто потому что его перемкнуло с какой-то радости, показалась ей настолько возмутительной, ненужной, что… просто взбесило это все.
Ну, поёшь ты. Богат, знаменит, живешь в другой реальности. С чего бы там и не остаться? «Общаться» его потянуло. В промежутках между концертами, гастролями, любовницами. И вообще – у него некая Олеся есть. Вон, какие фотографии замечательные. И смотрят они друг на друга настолько нежно, настолько понимающе, что…
Красота же просто!
Так. Это совершенно не ее дело. Сложится – и дай Бог. Пусть будет счастлив. А вот слушать его пение, как и всего остального квартета – это же редкое удовольствие. Тем более, что поют они в правильном составе. Так отчего же себя радости лишать? Тем более, что она же не собирается дарить цветы, просить автограф и заниматься какой-нибудь подобной чушью. Как же. Она хочет прекрасной музыки. Только музыка. Ведь без музыки нельзя.