– Кэл, а я тут при чем?
– Мы боимся, что из-за вражды компания придет к убыткам и ее итог – падение и… уничтожение, – добавил ко всему сказанному Альберт. – «Арчболд Билдинг» переименут. Об Эдварде все забудут и вряд ли вспомнят, как об основателе, поэтому…
– Поэтому?
– Будет целесообразно поставить во главу тебя – брата-близнеца Эдварда.
Голова Колина упала в собственные ладони. «Разбудите меня и скажите, что это кошмарный сон!» – подумал он.
Вставай.
Вставай.
Открыв глаза, я прищурилась. За окном жарило солнце, и для первого дня зимы утро выглядело слишком теплым. Я развалилась во весь рост как звезда. Сегодня воскресенье и мне абсолютно нечего делать. Сомкнула веки и в голову полезли воспоминания.
По воскресеньям мы с Арнольдом бегали на набережной реки Темза. У нас было особенное местечко, где мы делали передышку, разглядывали прохожих, Арнольд гонялся за голубями или, если встречал, за симпатичными собачками. А я просто наслаждалась утренним воздухом.
Затем шел завтрак: для Арнольда корм, а для меня сухой завтрак с молоком. Телевизор мы подолгу смотрели вместе. Играли, дурачились… иногда делала влажную уборку. Я человек немного безалаберный и делаю уборку исключительно в тех случаях, когда грязь и беспорядок становятся слишком видимыми.
Очень часто в воскресенье мы навещали Дженну или всей компанией отправлялись в сити молл, если ей что-то нужно было. Дженна брала своего девяти летнего сына Мэтью с нами. Эти дни невозможно забыть. Слишком свежи были все эти воспоминания.
Я уставилась в потолок, мои щеки были мокрыми от слез, поэтому я вынуждена была потереться о подушку.
«Никаких слез», – сказала себе я. По идее мое настроение должно соответствовать положению. Меня повысили до заместителя редактора. Поверить не могла, когда Кок произнес эти слова в пятницу вечером:
– Ты получила повышение, Брукс. Мои поздравления!
И теперь я – ответственный секретарь.
А если серьезно, то я была к этому готова. Кок много раз делал неоднозначные намеки. Оставалось лишь дождаться знаменательного дня.
В желудке заурчало. Вдруг вспомнила, что с вечера у меня осталась плитка шоколада. И, как коренная англичанка, я очень любила чай.
Стараясь не обращать внимания на миску возле холодильника, прошла к своей «Американской кухне» – кухня, совмещенная с гостиной – и нажала на кнопку электрического чайника. Плитка шоколада манила к себе этикеткой. Не дожидаясь щелчка чайника, я отломила сегмент и положила в рот. Иногда разрешаю себе есть шоколад, когда в горе или не в настроении. Сейчас у меня горе, поэтому совесть меня не мучает.