– Я тебе тоже погадаю! По твоей грязной руке, старая карга! Смотри: ждет тебя большое горе! Ты, бедняжка, потеряешь одну кормилицу! Чрево твое будет сохнуть от недостатка еды, а глаза ввалятся от слез! Язык твой высохнет от причитаний, но некому будет тебя пожалеть, ибо нет сочувствия в этом мире! И никогда не будет!
Он расхохотался, потом, под слитный гогот друзей, взмахнул рукой и добавил:
– Но в отличие от твоего мое предсказание точнее! Потому что оно сбудется! Сейчас! Немедленно!
Он подмигнул второму монаху и, вытянув правую руку Эльги перед собой, одним движением меча перерубил ее в запястье…
Под дикий крик старой гадалки я рванулся вперед… Выхваченный из сапога нож возник в горле хохочущего монаха, все еще сжимающего окровавленный меч… Яблоко, оказавшееся в левой руке, разбилось о переносицу его товарища, а пальцы правой руки вонзились в глазницы замешкавшегося дворянина… Через миг, ударом ноги сломав ногу лошади, на которой восседал еще один монах, я поднырнул под оправившегося от удара яблоком орденца и сломал ему гортань.
Дикое ржание жеребца, грохот падающего с коня воина Алого Топора, визги женщин в толпе зевак, вой ослепленного дворянина, хрип катающегося по земле монаха… – и глаза Эльги, в которых непонимание, боль, страх, надежда. Я захлестнул ее руку вырванным из брюк поясом, затянул узел, вскочил на ноги и метнулся в сторону ближайшей подворотни…
Увы, моя удача мне изменила – слева раздался грохот выбитой двери, и из харчевни выбежало еще несколько монахов… В толпе зевак кто-то взвизгнул, запричитала женщина, кто-то побежал прочь. Я заглянул в чьи-то знакомые, полные ужаса глаза и, рявкнув: «Что встал! Лекаря! Бегом!» – метнулся в противоположную от солдат сторону… Под ногами мелькнул забор, чуть позже еще один, я завернул за избу Хромого Пипа, скатился в овраг и через минуту оказался в лесу, в котором в такой поздний час меня не нашел бы сам дьявол…
Пробежавшись по знакомым тропинкам, через пару часов я зашел в деревню с другой стороны и, довольно спокойно добравшись до своего домишки, услышал взволнованный голос отца:
– Сынок, бегом сюда!
Я вышел во двор и хмуро уставился на него, чем-то безумно недовольного. Он протянул мне котомку, кошелек, меч и произнес:
– У меня нет слов! Все-таки ты – дурень! Подними ты руку на дворянина, у тебя еще был бы шанс скрыться… А ты додумался убить монахов Ордена Алого Топора. И еще одного ослепить! Они не оставят тебя в покое! Никогда… Поэтому уходи. Сейчас же… А за Эльгой я присмотрю… – он смахнул с лица предательскую слезу и, порывисто обняв меня, стиснул в своих объятиях: