Управившись со шнуровкой, Лиза поставила ногу на пол,
выпрямилась и повернулась к матери:
– Ну как?
Хороший вопрос. Лиза до боли напоминала синьоре Руффини ее саму
в молодости. И уж точно Вирту ничего подобного много лет не видел.
Что скажет Фабиано? Ничего, должно быть. Помрет от удара сию
секунду…
– Ну… – Синьора Руффини откашлялась. – Если ты в монастырь так
собираешься, то очень плохо. А если на пирушку веселую, то будешь
там сиять, как звезда.
– А если на войну? – сверкнули глаза Лизы.
– Тогда не позавидую твоему врагу, если это мужчина.
– Если это можно назвать мужчиной! – Лиза скрипнула зубами. – У
меня мало времени, мама. Дай мне каких-нибудь соблазнительных
советов.
– Да без проблем. – Синьора Руффини прошла в кухню, нашла на
столе папиросы и прикурила дрожащими руками. Взяла ножницы. –
Спрашивай. Дай хоть юбку подровняю… Постой. Это что ж, от балахона
монашеского?! Ох, Лизка, чую, будет нам веселье!
Рокко лежал на полу и смотрел на подрагивающий потолок. Кажется,
у колдуна там, наверху, открылось второе дыхание.
– Как же я от всего устал, – пробормотал Рокко.
Едва проводив Лизу, он рванулся было на тракт, но быстро понял,
что далеко не уйдет. Во-первых, единственную теплую куртку отдал.
Во-вторых, дорогу и впрямь замело – ужас. На коне, пожалуй,
проехать можно, да только следом того гляди рванет Фабиано на
санях, и если догонит… А он догонит. У него-то действительно лошади
лучшие в Вирту. А ему, Рокко, еще кобылу красть – снова время.
Выругавшись злобно на снег, холод, Новый год, Фабиано и, на
всякий случай, на Ламберто, Рокко вернулся домой и принялся
думать.
– Фабиано, – говорил он. – Все завязано на Фабиано… Чего-то он
мутит, эта морда толстозадая. И с Выргырбыром, и с Энрикой, и с
Лизой, и с Нильсом… Знать бы, чего там творится, в Ластере
этом…
Стукнула дверь. Рокко рывком поднялся, надеясь почему-то увидеть
Лизу, но тут же разочарованно опустился – вернулась Ванесса.
– Все дуешься? – деловито осведомилась ведьма, раздеваясь. –
Ладно тебе, повоевали и будет. Мир?
Она остановилась над Рокко, протягивая ему мизинец.
– Да пошла ты, – поморщился Рокко. – Мир ей еще подавай…
Лицо Ванессы сделалось расстроенным. Понурившись, она отошла к
столу и взобралась с ногами в креслице.
– Злой ты, – пожаловалась, надув губы. – Подумаешь, скрипачку у
него отобрали… Не надо было дурью маяться. Взял бы, да женился, как
всякий нормальный человек.