Добрый лакей, конечно, пытался сделать комплимент, но его слова
оказались последней соломинкой. Лишь только он вышел, Энрика
стрелой влетела в свою комнату, не оглядываясь, шлепнулась на
застеленную жесткую койку и заревела в подушку.
Проклятый Ластер, проклятый конкурс, проклятый шарик!
– За что ты так со мной? – прошептала Энрика, немного
успокоившись.
– Не надо было меня бросать, – проворчал шарик. – Там, в
филармонии. Знаешь, как мне было одиноко и страшно? Я ведь привык
прижиматься к твоему теплому боку, тереться о твое тело…
– Ты отвратителен!
– Я не виноват, что меня таким создали!
– Если бы ты хотел измениться…
– Ах, если бы…
И Энрика шлепнула по карману ладонью. Привыкла уже, что от этого
жеста шарик обычно умолкает. Так вышло и в этот раз.
Едва успокоившись, Энрика села на койке и огляделась. Комната
была маленькой, с одним крохотным окошком. Кроме койки в
распоряжении Энрики оказались стол и стул. Стопка бумаги, перья и
чернильница. Из окна открывался вид на заднюю часть филармонии.
Глядя на эти монументальные стены, Энрика вздохнула.
– Справимся. – Поглядела на скрипку и улыбнулась: – Справимся
ведь?
– Конечно! – с энтузиазмом отозвался шарик. – Ты играй, главное,
веселее, а я подпою. Приз – наш!
Больше всего Энрике хотелось лечь и поспать. Но она понимала,
что это будет невежливым по отношению к соседкам. Они, кстати, так
и не репетировали после ее позорного бегства. Надо бы выйти,
поздороваться нормально, извиниться за глупое поведение.
И, оставив скрипку на столе, Энрика вышла.
Зал пустовал. Двери трех комнат закрыты, но приглушенные голоса
раздаются из-за наполовину застекленной двери. Кухня, подумала
Энрика. Или столовая. Что-то такое…
Она подошла и осторожно постучала по стеклу. Разговор стих. Не
дождавшись приглашения, Энрика толкнула дверь. Столовая оказалась
такой же маленькой и уютной, как и все в коттеджике. За стоящим в
центре столом обнаружились Тощая, Толстая и Носатая.
– Здравствуйте, – улыбнулась им Энрика. – Я хотела извиниться за
свое глупое поведение…
Носатая вытерла салфеткой губы и благосклонно кивнула:
– Извиняйся.
– Спасибо. А как вас зов…
– Эй! – Носатая помахала рукой. – Не так быстро. Хотела
извиниться – извиняйся. Вставай на колени, проси прощения.
Энрика почувствовала, как лицо начинает гореть.