– Право же, какая наглость со стороны учредителей, – проворчала
Тощая. – Допустить до участия умственно отсталую лицедейку. Да ей
только народ смешить, а после выступления за гроши передком
подрабатывать.
В глазах потемнело, голова закружилась.
– Ой, ладно вам, девочки, – миролюбивым тоном заговорила
Толстая. – Ну что вы? Наверное, в этом году просто будет комедийный
номер…
– Конкурс – серьезное мероприятие! – вскричала Тощая и даже
хлопнула по столу ладонью. – Ты хочешь, чтобы после твоего
выступления вышло вот это существо и всех пересмешило? Я готова
уехать домой, честное слово!
– А если перед нами? – наморщила внушительный нос Носатая. –
Представьте, мы играем, а все хихикают…
– Я не клоун! – закричала Энрика и топнула ногой. – Слышите? Я
скрипачка! Такая же, как вы!
Девицы переглянулись.
– Она что, нас оскорбляет? – спросила Носатая.
Толстая сразу утратила остатки дружелюбия:
– Кажется, да… Ха! «Такая же, как вы!»
– Да ты хоть знаешь, кто мы такие?! – взвилась Тощая. – Мы
каждый год выигрываем Конкурс, вот уже два года подряд!
– Целых два раза! – пискнул шарик. – А я каждый год в трусах и
валенках ищу мужа в Ластере, вот уже четыре часа подряд!
Энрика замолотила по карману рукой, но было уже поздно.
– Полоумная! – Тощая воздела руки к небесам, будто умоляя Дио
поразить Энрику какой-нибудь завалящей молнией. – Нет, я этого не
допущу! Герр Дрешер обязан ее снять.
– Вот-вот, – подтвердила Носатая. – Таких только снимать.
Энрика, полумертвая от оскорблений и унижений, понимала одно:
руганью и оскорблениями сделает только хуже. Здесь, в Ластере, у
нее нет защитников, нет Рокко, из-за дружбы с которым ее боялись
лишний раз обидеть. Нет даже Дио, вера в которого делает людей
более добрыми и отзывчивыми. Поэтому Энрика через силу
улыбнулась:
– Поверьте, любезные синьориты, я не…
– Синьориты? – Девицы переглянулись. – Это что такое?
– Должно быть, это у проституток так принято, – предположила
Тощая.
– Или у лицедеек, – поддакнула Носатая.
Толстая же только покачала головой, глядя на Энрику. С таким
видом, будто та только что растоптала возложенные на нее огромные
надежды.
А потом все трое встали и вышли из столовой. Каждая, проходя
мимо, толкала Энрику плечом. Дверь они за собой закрыли.
На столе осталось четыре вазочки. Три пустые, а на четвертой
подтаивало мороженое. Сказочное лакомство, которое иногда готовил
зимой Рокко. Только теперь, Энрика знала это точно, не сможет
проглотить ни ложечки.