— Хорошо. Меня это устраивает — проговорил оставшийся безымянным
агент. — А теперь я хочу услышать ваш рассказ, и узнать почему он
так к вам рвался, а когда добрался не стал убивать.
Это были последние слова, которые расслышал Серый, ибо уже через
секунду его грубо выволокли из помещения и закинули на медицинскую
каталку.
***
Раскрыв глаза в очередной раз, он заглянул в линзу крохотной
цифровой камеры, вмурованной в стену, на расстоянии тридцати
сантиметров от лица.
Двадцать часов назад его поместили в небольшой железобетонный
саркофаг, в котором из-за размеров можно было только стоять. Да и
если бы он даже попытался сесть, то его закреплённые в нишах,
прикованные руки, не позволяли это сделать. Ноги тоже не свободны,
и по щиколотку увязли в специальных углублениях, проделанных в
полу. Серый не знал для кого изначально предназначалась эта камера,
но отлично понимал, что долго человеку здесь не прожить.
Модифицированные глаза видели в полной темноте, а настороженные
уши различали мельчайшие колебания толстых стен, позволяя строить
смутные догадки о происходящем снаружи.
Серый постоянно слышал топот чьих-то ног, и шум от волочения
чего-то тяжёлого. А ещё он исследовал каждый доступный взгляду
сантиметр шершавой поверхности, и нашёл 8 вмурованных камер, и
десятка два различных датчиков и анализаторов, связанных с
измерительными приборами.
Выпустив цифровой щуп, парень практически сразу обнаружил больше
дюжины точек для взаимодействия. Прямо сейчас он мог подключиться к
системе наблюдения, или медицинской технике, находящейся снаружи,
но пока не стал этого делать, опасаясь, что цифровые системы
безопасности среагируют на взлом и поднимут тревогу.
А если те в чьи руки он попал, хотя бы заподозрят что пленник
может дистанционно воздействовать на электронные системы, то его
поместят в такое место, где до ближайшего выключателя, нужно будет
бурить дыру в сотню метров.
К тому же, после лёгкого сканирования выяснилось, запор
саркофага, сугубо механический, и взломать его цифровым
воздействием точно не удастся. Это значительно всё усложняло.
За долгий период своей диверсионной деятельности, он часто
ночевал в камерах жандармских околотков, и в центрах
психологического восстановления и перевоспитания личности. Впрочем,
под очень позитивным названием, скрывались обычные концентрационные
лагеря, разной степени жёсткости режима, варьирующейся в
зависимости от места расположения, и воли властей, управляющих
одним из десятков полугосударственных формирований, и национальных
автономий, находящихся под строгим контролем интервентов.