— А что ты ожидал? — удивился его черноволосый товарищ. Он выглядел моложе, был более смугл, крепок и широк в кости, толстый жгут волос доходил лишь до лопаток. Во время стазиса волосы, увы, не растут, а полпути Кайрен провел в саркофаге. — Алкоголь не оказывает на нас никакого эффекта. Из нас те еще ценители.
— Ну… какой-то оказывает. Меня вот в сон потянуло.
— Не понимаю, зачем ты это пьешь, если не нравится?
— Должны же мы, наконец, найти ту особенность, свойственную исключительно этой планете, которая позволила нашим слугам выйти из подчинения и поднять бунт. Причем, успешный. Единственно успешный за все века. Может, все дело в пограничном состоянии мозга, возникающего вследствие алкогольного отравления? У них тут есть пословица «Пьяному море по колено». А уж бунт…
— У тебя не человеческий мозг, смею заметить. И разве эксперименты — наше дело? Тем более, разве это дело командира? Оставь это ученым. Наше дело — предоставить им все возможные образцы в необходимом количестве для изучения, а не дегустировать их. Ты рискуешь.
— Зануда. Мне скучно, Кайрен. Чем мне тут еще заниматься? Что интересного можно найти у дикарей? Единственное приятное открытие на этой планете — девушки. Но Аррадор запрещает даже смотреть в их сторону. Как будто он, а не я тут коммодор.
— Ты коммодор, но ты — не аль-тар правящего дома, — усмехнулся Кайрен. — И тебе напомнить, что звание адмирала выше твоего?
— Адмирал планетарных войск не выше коммодора космической эскадры при исполнении им и его экипажем боевой задачи! — Сариан сверкнул глазами и гневно раздул ноздри. — Я могу и оспорить правомерность перехода командования на поверхности планеты к…
Черноволосый приподнялся и ловко извлек недопитый бокал из расслабленных пальцев командира:
— Дай-ка мне для образца эту дрянь… Пограничное состояние мозга, говоришь? Исчезает самокритичность и проявляется самоубийственная склонность к бунтам? Хм… Что-то в этом есть, Сариан. Что-то есть… Прими-ка антидот, пока не поздно. И пока не вернулся наш блистательный.
* * *
Дракониды могли не опасаться скорого возвращения блистательного аль-тара.
Их центровой, сияющий как солнце, стоял на самом краю плоской крыши единственного в Грентоне небоскреба, похожего на воткнутый мундштуком в землю кларнет с очень широким раструбом.