– Видите ли, Роман, – сказал он, – все, что вы говорили сейчас об Америке, может быть, и справедливо. Но не забывайте, что если русские действительно придут сюда, то Америка кончится не только для американцев. Она кончится для вас и для вашей дочери. Вы же понимаете, что русские в первую очередь прикончат эмигрантов из России. В лучшем случае всех вас просто загонят на Аляску в очередной ГУЛАГ. Если вы действительно любите Вирджинию и захотите вернуться к ней из России, мы вас оттуда вытащим. Вытащить простого зубного техника куда легче, чем полковника Генштаба, и к тому же у нас будет не какое-то время. А сейчас мы в цейтноте. Запомните: наша страна, Америка, дала вам гражданство, когда вы бежали из СССР. Она дала образование вашей дочери и сейчас подарила вам одну из своих лучших женщин. И эта же страна нуждается в вас, именно в вас и именно сегодня. Уж вы-то знаете, что такое советская угроза. Подумайте об этом и позвоните мне завтра в Вашингтон. До свидания, Вирджиния, извините, если я немножко испортил вам отдых. – Мак Кери поднялся из-за столика и, не оглядываясь, ушел по длинному причалу.
Ставинский и Вирджиния смотрели ему вслед. Флоридское солнце дрожало в бокале вина, которое не допил Мак Кери.
Весь день Ставинский не вспоминал о разговоре с Мак Кери. И Вирджиния тоже. На парусной яхте они уплыли далеко в океан («Сорок долларов в час, сэр, всего сорок долларов!»), затем обедали в кубинском ресторане («Очень острая кухня, Вирджиния, ну их к чертям!»), а вечером в ночном баре Ставинский остановился у телевизора, по которому передавали новости. «Советские войска в Анголе… Советские танки в Афганистане… войдут или не войдут советские войска в Польшу… Советская подводная лодка у берегов Швеции – есть ли на ней атомное оружие?..»
Ставинский махнул официанту и заказал себе двойную порцию чистой водки. Молча выпил и тут же заказал еще. После третьей рюмки Вирджиния остановила его:
– Роман, не надо больше.
Он посмотрел ей в глаза, спросил:
– Ты знаешь, о чем я думаю целый день?
– Знаю, – сказала она.
– Я должен ехать.
– Знаю. Мы должны ехать.
– Иначе я не прощу себе этого всю жизнь.
– Мы поедем. Но я хочу… я хочу, чтобы ты разрешил мне оставить ребенка.
– Что-о?
– Наверно, у нас будет сын – я видела его сегодня во сне. Пожалуйста, не пей больше.