При этих словах, Мирианда Мендос так сжала руку своего кузена, что он едва не вскрикнул от неожиданности. Он прекрасно понимал насколько взволновали эти слова кузину и не глядя на неё почти не сомневался, что она побледнела.
– Это была дуэль кузен! – невозмутимо с некоторой развязностью ответил герцог Барский. – Я сам был тому свидетелем. Вызов исходил от вашего капитана. К тому же справедливости ради, я не могу не сказать, что если кто и виноват, то это безусловно ваши люди, которые вдвоём напали на Санито де Мирана. К счастью – продолжал герцог Барский, не замечая мрачный взгляд Лануа, – ему удалось одолеть двух противников. И эта дуэль, несомненно, делает ему честь.
– Дуэль, – герцог Бургундский с сочувствием посмотрел на канцлера, – вам сударь стоит заказать мессу и забыть об этой истории.
– Милорд! – Лануа поклонился герцогу Барскому, – позволено ли будет мне задать вопрос вашему высочеству?
– Спрашивайте сударь, я к вашим услугам!
– Санито де Миран? Так, кажется, ваше высочество его назвали?
Герцог Барский кивнул головой.
– Скажите ваше высочество. Это молодой человек лет 20-25, со светлыми волосами и статной фигурой. К тому же необыкновенно хорош лицом?
– Вы его знаете? – герцог Барский не смог скрыть удивления, – я и не подозревал, что он прежде бывал во Франции.
Гилберт де Лануа в упор посмотрел на герцога Барского, на его губах заиграла зловещая усмешка.
– Благодарю вас ваше высочество, – сказал Гилберт де Лануа и продолжал, обращаясь к герцогу Бургундскому, – монсеньор, сегодня в семь часов по утру, человек с такой внешностью был замечен на улице мясников.
– Ну и пусть, нам то какое дело – отмахнулся герцог Бургундский, он не…
– Монсеньор, этот человек казнил Кабоша – главу гильдии Парижских мясников!
Герцог Барский встал со своего места и с презрением глядя в лицо Гилберту де Лануа бросил;
– Это наглая ложь. Санито де Миран – дворянин с ног до головы. Он не мог совершить убийства.
Но слова канцлера уже вызвали живейший отклик у придворных. Все потихоньку перешёптывались между собой, в то время как герцог бургундский напряжённо размышлял, а королева вертела в руках веер. Она опасалась вызвать неудовольствие герцога Барского, который столь рьяно защищал этого дворянина, хотя слова «хорош лицом» немного заинтриговали королеву.