Карх чётко осознавал, что интимной близости не будет –
двадцатичасовой штраф после боя на фундаментальном уровне не
позволял снять нижнее бельё не только с себя, но и со своего
партнёра, дублируя на того оставшееся время. Но просто сам факт
того, что они будут одни, так близко друг к другу начисто отшибал
ему мозги. Кажется, его пару раз кто-то укусил, но гоблин этого
даже не заметил.
***
Марк довольно-таки точно рассчитал время. Тела убитых отродий
ещё не успели разложиться, когда Карх привёл группу в Бессонную.
Маг специализирующийся на лечении бросился заживлять травмы, но
нужды в этом по сути не было. Выжившие бойцы отделались лёгкими
ранами, сам Жебэ потерял ногу. Травма серьёзная, но не смертельная;
а благодаря магии, завтра он уже будет ходить. Однако потери были,
и очень большие – погибло восемь человек, им лекарь уже не
нужен.
Тела игроков, погибших окончательной смертью почему-то не
исчезали. С НПС иногда происходила похожая ситуация…
Завтра, рано утором, прибудут крестьяне. И вскоре в город пойдут
караваны с продовольствием. Сегодня же в Мевин из Бессонной
прибудут вести о первой крупной победе и тела павших.
Кроме девушек, лекаря и двух рейдеров (не считая Мориган) Карх
привёл рабочих. В кратчайшие сроки им нужно будет возвести жильё,
склады и какие-никакие оборонительные сооружения. Уже через пол
часа первая группа ветеранов битвы за Бессонную отправилась домой.
Спустя час за ней последовала вторая.
Жизнь вокруг кипела: рабочие расчищали территорию и возводили
временные палатки, орка уже что-то варила в большом котле, Я́нниге
объясняла дварфам, где что нужно построить и записывала что-то в
свиток, Мориган пошла охотиться и проверять окрестности. Нет, Карх
не почувствовал себя одиноким, наоборот – появилось время подумать,
и он осознал, что к неясному прошлому прибавилось и смутное
будущее. Всё это время он не задумывался о своих целях и
перспективах дальше чем на один день. По началу он оправдывал это
тем, что без опоры на прошлое загадывать наперёд самонадеянно и
глупо, но это самообман. У него было прошлое, долгое и богатое на
сражения. Сейчас он уже прекрасно помнил, как два десятка лет
дрался, дрался и ещё раз дрался. Очевидно, что такое существование
(а жизнью это назвать сложно) отучило его задумываться наперёд и
принимать решения отличные от ударить или уклониться и
контратаковать. Он привык действовать на инстинктах, а не думать и
рефлексировать. А теперь многолетние привычки, ставшие его
характером и натурой, приходилось ломать. Вот почему ему так
нравилось сражаться. Там он не думал о прошлом или будущем; даже
находясь на волосок от смерти, он жил каждой секундой настоящего,
там его дом и его судьба.