Камень на шее, кошки, жабы, цепи, тиски - можно подобрать
сколько угодно эпитетов тем негативным эмоциям, что не давали ему
покоя последние три дня. Теперь они ушли навсегда.
Я́нниге призналась ему в любви, а он ей. И к тому же Карх теперь
точно знает, что он человек. Разыгравшейся драме в Бессонной мало
кто придал значения – там постоянно что-то происходило - окружающие
порадовались за парочку и разошлись.
Быстро двигаясь по вечернему лесу, гоблин с широкой улыбкой
вспоминал, как пьяный от счастья, сидел в той же самой землянке где
его ругала Голди. Я́нниге очень мило дулась на подругу, за то, что
та наговорила ему. Орка, красная от стыда, не находила себе места и
изображала страшную занятость. Всё это казалось ему в тот момент
таким забавным, но важным – самым важным в жизни.
Рейдер последнего каравана в город сначала ругался что «этот
Ромэо» их задерживает и грозился уйти без гоблина, потом видимо
понял какую глупость сказал и быстро увёл свою группу под дружный
хохот окружающих.
Карх хотел остаться с Я́нниге до утра, но ответственность перед
людьми безоговорочно (в упорном противостоянии) победила личные
прихоти и желания. Поэтому, хоть и с серьёзным опозданием, но
гоблин вернулся в город. По пути ему не встретился ни один
противник, видимо из-за того, что всю дорогу он пробежал за пол
часа.
Не смотря на позднее время, в гильдии его встретила Эгида.
Девушка была явно чем-то озабочена и торопилась, так как вместо
выговора просто сообщила, что завтра состоится собрание гильдии
охотников и ему, возможно, придётся отстаивать своё звание мастера.
Карх этому не придал никакого значение, на своё положение в гильдии
ему было чуть меньше чем плевать.
***
Арену закрыли с самого утра. Именно на ней собрались все члены
гильдии охотников, включая тех, кто не имел права голоса. Убрали
тренировочные мишени и манекены, вынесли скамейки, стол...правда
последний был пуст – просто полагалось, поэтому и вынесли. С одной
стороны сидели старые мастера со своими подмастерьями и учениками,
с другой - два игрока: Эгида и Карх. Как понял гоблин, оставшиеся
мастера-ремесленники зачем-то решили оспорить их статус. Его и
раньше не интересовали эти дрязги, а теперь и подавно.
Старыми мастеров можно было назвать во всех смыслах. Вильям
смотрелся на их фоне мальчишкой. Откровенно говоря, он уступал по
возрасту некоторым старшим ученикам, не говоря о подмастерьях.
Полурослик сидел вместе с другими НПС, но чувствовалось некое
напряжение между ними. Ещё отдельно стояла группа из восьми
подростков, которых он иногда видел на арене, но не придавал этому
значения. Как теперь понял Карх, это младшие ученики погибших во
время первой волны боевых мастеров. Вид у них был весьма
подавленный.