— Сейчас принесу вам еду, — буркнул один из стражников, — хотя
ку-дару она не нужна, Болчак все равно его убьет.
— Так пусть поест перед смертью, — возразил второй. Между ними
завязался спор, нужна ли еда перед смертью тому, чья мать
отдавалась кварку. Каждый раз упоминание о матери и кварке
приводило меня в негодование. В споре победил стражник, решивший,
что дитя недостойной матери не стоит кормить перед смертью. В
глазах второго стражника промелькнуло сожаление, он даже виновато
развел руками: дескать, я старался.
Хорошо, тебя я не убью, в отличие от первого, — мысленно
пообещал себе, старясь не думать о бурчащем желудке.
Удивление, сквозившее во взгляде
Нира, граничило со страхом. Прошла целая минута после ухода
стражников, прежде чем он решился заговорить.
— Ты живой, ку-дар?
— Как и Ленин, живее всех
живых, — ответил я ему словами из своего детства.
— Кто такой Ле-нин?
— Да так, скажем, Сирдарий одного
далекого мира, — я не стал вдаваться в объяснения.
— Он бессмертный?
— Он даже смертный бессмертный, но
что тебя так удивило? Почему ты смотришь на меня, как на покойника
с того света?
— Ты первый ку-дар,
который не ушел в загробный мир «Кашаш» после «хела»
насмерть, — Нир аккуратно отстранился от брата, чью голову держал
на своем плече, и подошел ко мне:
— Хочу потрогать тебя и понять, это
ты, или твоя оболочка вырвалась из «кашаш»?
— Трогай, но ниже пояса не
лезь, — напряжение после боя схлынуло, меня безудержно
тянуло скабрезничать и шутить.
Не обращая внимания на мои слова, Нир
ощупал мои плечи, коснувшись царапины на плече, оставленной мечом
Орса. Царапина затянулась и имела вид суточной давности, покрывшись
буроватой корочкой. Не веря своим глазам, провел по ней пальцем:
так и есть: я отчетливо ощущал выпуклую высохшую корочку давностью
пару дней. Да что это такое? Я что, превратился в этакого Халка со
сверхрегенерацией? И почему я чувствую такой прилив сил, что
кажется, будто могу поднять тонну веса и бежать сутки
без остановки? Может это просто адреналин и понимание, что я выжил?
Ответы мог дать только Нир, пялившийся на меня с широко открытыми
глазами.
— Этот порез ты получил сегодня?
— Да, — я снова потрогал место
пореза, словно ожидал увидеть нечто другое. Но картина не
менялась— плотная буроватая корочка, края